"Юлиан Шульмейстер. Служители ада " - читать интересную книгу автора

- Такой метр из-за тебя поламал! Ты уже взрослый, должен нести в дом, а
не из дому. Этот метр стоит полторы кроны, и три кроны стоит стекло. С тебя
четыре с половиной кроны, уходи и без денег не возвращайся.
Четыре с половиной кроны! Где взять? Идет по местечку, думает не об
обидах, а у кого занять деньги. Отец не бросает слов на ветер, без денег
нельзя возвращаться домой. У Симхи отец - сапожник, один из многих, в их
домах-мастерских не водятся деньги, только смрад. Редко кому улыбается
счастье пошить сапоги, дни заполнены бесконечным ремонтом. Сидят на треногих
стульчиках, тычут шилом в сморщенную от старости обувь, длинноносыми
молотками вбивают в гниль деревянные гвозди. Попросить в долг у Рувима, сына
портного Шлоима? И в этом доме нет денег, доля местечковых портных - тот же
грошовый ремонт.
Подошел к дому раввина, сюда стекаются кроны и геллеры, от богатых и
бедных, даже от хозяек, готовящих суп на жире немытых кастрюль. С каждой
капли молока умудряется снимать сливки, получает за молитвы, за праведный и
неправедный суд, за обучение мальчиков святому писанию. Но попробуй
попросить грош и почувствуешь себя грешником, который собирается обобрать
господа бога.
Может, занять у резника Гирша? - разглядывает Адольф его дом. Сюда
каждый день идут деньги, этот дом не обойти ни одному местечковому жителю.
Только резник уполномочен богом резать кур, уток и прочую живность. Говорят,
дает в долг, но с разбором, под высокий процент. Ему не даст, побоится
отца... Выход один - идти к Шнеерсону. С чем? Кто приходит с пустыми руками,
тот так и уходит. Что продать? Кроме талеса*, купленного недавно к
бармыцве**, ничего не имеет. За талес отец убьет! Не узнает, купит такой же
в Стрыю. А если не сможет, если отец обнаружит пропажу? Будь что будет, это
наступит когда-то, отцу надо сейчас отдать деньги.
______________
* Молитвенное белое покрывало с кистями по краям.
** Обряд совершеннолетия для мальчиков, достигших тринадцатилетнего
возраста.

Шнеерсон купил талес, еще бы, за четверть цены. Продавец и покупатель
думали не о боге - о деньгах. Принес отцу четыре с половиной кроны, тот не
спросил, где достал. Сын оказался на высоте, сумел "сделать" деньги. Пропажу
талеса обнаружили спустя три месяца, за день до бармыцве. Обвинили прислугу
Ривку, больше некому украсть в купеческом доме. Прогнали вдову, горько
плакала, здоровьем сыночка клялась в своей непричастности. Слушал причитания
Ривки, знал, что гонят на смерть от позора и голода, мучила совесть, сгорал
от стыда. Не смог себя пересилить, не сказал правду, отец выгнал бы из дому.
Ненавистного дома, без которого не мог обойтись. Опротивели Букачевцы, с
годами все больше мечтал об ином месте под солнцем.
В Стрыйской гимназии обучались дети шляхтичей и городских богачей, по
сравнению с ними отцовская жизнь выглядела убогой и жалкой. Не видел радости
от власти над местечковыми нищими жителями, да и власть эта ненадежна и
призрачна. Легко могла ускользнуть, не обладал отцовской хваткой и
изворотливостью. Разорился бы, ждала участь нахлебника другого хапуги, стал
бы посмешищем нищих, таким, как "недоделанный" Ицик. И это еще не предел,
мог опуститься до местечковых низов - говорящей грязи единственной улицы,
попрошаек, униженно вымаливающих жалкое пропитание. Ни один вариант не