"Юлиан Шульмейстер. Служители ада " - читать интересную книгу автора

- Так прямо сел и поехал! - скалит полицай коричневые от курева зубы. -
Куда же соизволил отправиться?
- Сказал, будет устраиваться где-то в районе. - От сивушного перегара и
страха идет голова кругом.
- Чего врешь, вчера его видели! - полицай подошел вплотную, зло глядит
на Ганнусю. - Правду не скажешь, на твоих глазах прикончим жидовское
отродье!
Рыдает Ганнуся, заходится в плаче, прижимается к материнской груди. Где
взять силы?! Надо держаться, иначе погибель. Не могли видеть Фалека, после
встречи с Тимчишиным не выходил из квартиры.
- Пан полицейский, ей-богу, кто-то вас обманул, три дня как уехал.
- Богом, сука, клянешься, а спала с тем, кто распял бога. И тебя
надо! - тянется к глазам Наталки здоровенный кулак с ногтями, окантованными
черными полосами.
- Бей, падло, убивай! - кричит, не помня себя, Наталка. - Муж - жид, он
нашего бога распял, - а какого бога ты распинаешь?!
Подошел к Наталке другой полицай - чубатый, угрюмый, с искривленными
злобой губами.
"Только бы спасти доченьку, а там смерть не страшна. Спасти как
угодно!"- Оторвала от груди Ганнусю, повернула к полицаям лицо - скуластое,
курносое, с глазенками, по-монгольски раскосыми:
- Вам, хлопцы, жиды насолили, а кто мне насолил? Такой же чубатый,
такой же усатый, - тычет Наталка в усача-полицая. - Закрутил, заморочил,
набил пузо и сразу в кусты. А мне куда? Хоть топись, хоть вешайся! И не
стала бы жить, выручил знакомый еврей, не посмотрел, что брюхатая.
- Врешь, сука! - гогочет усач.
Подбежала Наталка к комоду, схватила документы, тычет в нос полицаю:
- Читай, вот наше брачное, а вот метрика на рождение дочери. До девяти
научился считать?
Взял усач документы, рассматривает, чешет за ухом, не знает как быть,
все же не чужая - украинка. И слезы ребенка отзываются жалостью. Смягчился и
другой полицай:
- Пошли, хлопцы, никуда жид не денется.
Наталка своему счастью не верит, выходит с Ганнусей за полицаями, сама
хочет видеть, как покинут их дом. На улице сердце болью сдавило: полицаи
выводят из ворот соседнего дома избитых евреев, вталкивают в колонну уже
изувеченных. Какая ждет участь несчастных? Какая судьба ожидает Фалека?!
Вернулась домой и не знает что делать. Старики Снегуры за час обыска
пережили смертные муки, надо забирать Фалека. Куда? Невозможно вести домой,
полицаи могут нагрянуть с новой проверкой. Может, перебудет у Гринко?
Вышла с Ганнусей из дома, дошла до Ленартовича, подходит трамвай. Через
переднюю дверь заходят немцы, через заднюю - остальные "арийцы". Вагон
разделен на две части: в одной - два немца, в другой - теснота, люди жмутся
друг к другу. Стоит Наталка на задней площадке, рассматривает прицепной
вагон. Ни души, ниже окон черными буквами выклеймлено: "Nur fьr Juden".
Трамвай, как и город, разделен на расистские клетки, и каждый занял свое
место. Ну почему она, Наталка, не вошла в пустой еврейский вагон? Нельзя
рисковать Ганнусей, надо спасать мужа. Другие почему не заходят? Оштрафуют,
изобьют, изувечат - не за то, что еврей,- за сочувствие.
Улица Асныка - строгое многоэтажье домов со старинными узкими окнами.