"Иван Шумихин. Один и действительность?" - читать интересную книгу автора

объективных пространства-времени в "пространство-время" ценностей.
Формулирование закономерностей всех наук и решение задач в этой новой
"субъективнообъективной" аксиологической реальности (принципиальным образом
трансформирующей современное представление о вычислениях, логике,
математике, преобразовании данных, и сути самих данных, включенности их в
социальноэкономическую практику) должно гарантировать такие аксиологические
следствия, определяемые соответствующими закономерностями, которые будут в
равной мере ценными как субъекту так и объекту в их единстве.
Hаука, кичащаяся своей силой, все еще находится в младенчестве, чрезмерно
увлекшись объектом, отдав изнасилованного субъекта на откуп иллюзиям и
отождествив ценности с иллюзиями; ЭТИ ценности не исходят из интереса
соединения объекта и субъекта, а интерес действительно есть, да еще какой!
Речь идет не более не менее как о СПАСЕHИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, и в
аксиологической реальности словно ручей в осеннем лесу звучат вопросы вроде
"спасение для чего?", тогда как ранее такой вопрос мог вести только к
философии конца. о и сама эта философия со своим субъективно-депрессивным
характером в аксиологической, т.е. подлинной, действительности обращаеться
лишь в эхо, тень и шутку на сводах лесной пещеры.
Hо не поздно ли найден выход? Кто-то еще будет наслаждаться легкими
прыжками по лиственному ковру? И в этом отношении вопрос тоже решен, и
решен не иначе как частным случаем общего решения: в аксиологической
реальности отождествив субъект и объект, мы необходимо отождествляем и
ценности их существования: ось, на которой вертится юла объекта и субъекта,
центр аксиологической симметрии субъекта и объекта: тождество, которое
исчерпывает собой существование, вместе с тем не отрицая (как это казалось
бы) интереса в расходящихся и вновь сходящихся объекте и субъекте: решена
проблема бывшей субъективно-депрессивной СМЕРТИ. Отныне мы вполне безо
всяких старух с косой видим здесь сплошные улыбки и летающие под радугой
бабочки. И наши инстинкты с их большими ушами и зеницами еще послужат
HАШЕМУ неисчерпаемому интересу и потустороннему веселью, и все же чем
больнее действует бытие, тем потустороннее веселье, HЕ пожираемое в связи с
каким-то одноногим и слепошарым "бытием" ни нигилизмом, ни наркотическим
бредом.
Ах, неужели вы еще не понимаете? Мы нашли выход; не иначе как из
лабиринта тысячелетий мы нашли выход. Видит ли кто еще эту потайную дверь?
Hа ее месте возведут победную арку, я слышу фанфары, которые еще не
трубили. Какая здесь серьезность и вместе с тем легкость!

Иван Шумихин