"Павел Шумил. Иди, поймай свою звезду (цикл Слово о драконе, вторая часть "Осколки Эдема")" - читать интересную книгу автора

точностью до полусферы. Но месяца четыре назад у них был великий день. Ушло
сразу восемь тонн энергии. Мы смогли засечь вектор.
- Угму. Я слушаю.
- В четвертое измерение. В соседний континуум. Ты понял, кто-то
на халяву присоседился к нашим энергоресурсам.
- И вы решили заткнуть течь?
- Ты что? Это же братья-коллеги-физики. Мы решили модулировать
поле информационным сигналом. Связаться с ними, вступить в контакт,
обменяться информацией.
- С чего вы решили, что это физики?
- Так все повадки совпадают. Сначала робкие эксперименты, потом
более серьезные. Мы целый месяц ждали этого момента. И дождались...
Они вытянули с нас во много раз больше энергии, чем мы могли дать.
- Во сколько раз больше?
- Кто знает? В двести, в триста, в тысячу... На таких режимах
энергостанции никто никогда не гонял. Но в пять раз больше, чем станции
могли дать на самом крутом запредельном форсаже.
- Это как понять?
- Обычно наши эксперименты длятся две секунды. Поле держится три.
Пол секунды на начальное накопление энергии в поле и пол на всякий резервный
случай. Точнее, по истечении двух с половиной секунд станции должны
удерживать заданную напряженность поля, пока кто-то потребляет энергию.
И еще потом пол секунды на всякий пожарный. Так вот в этот раз все станции,
вместе взятые, не смогли удержать нужную напряженность. Поле просело почти
до нуля. И станции с дикой перегрузкой работали аж пятнадцать секунд.
Потом похититель отключился, станции подняли напряженность до заданной
и тоже отключились. Но было поздно.
- Поздно - что?
- Спасать станции. Они все сгорели.
- Продержались до конца, а потом дружно сгорели?
- Ага. Они еще десять-пятнадцать секунд могли бы работать, это
уже ничего не меняло. Мы же не зря проводим эксперименты за три секунды.
Три секунды станция любую нагрузку вынесет. И четыре вынесет. Но после
пяти ее уже ничто не спасет. Так уж они сделаны.
- И все сгорели?
- Да. Осталось около двух десятков. Те, которые были неисправны
и ремонтировались.
- Сколько же их всего было?
- Миллион двести тысяч.
Второй раз за день выпадаю в осадок. Начинаю нервно хихикать.
Уголек терпеливо ждет, пока я успокоюсь.
- Зачем столько?
- Мы готовили крупный эксперимент. Четверть века готовили. Даже
еще больше, - Уголек, кажется, опять готова пустить слезу. Даже нижняя
челюсть дрожит. Больно наступаю ей на кончик хвоста. Вздрагивает, слабо
улыбается и делает движение головой, будто хочет меня боднуть.
- Их починить можно?
Уголек пожимает плечами.
- Что случается с полюсом нуль-т камеры, если его нагреть до трех
тысяч градусов? А с электроникой? Теперь это куски шлака. Но все, что