"Владислав Шурыгин. Письма мертвого капитана " - читать интересную книгу автора

прикрывали друг другу спины. Рад, что сын Юрия Николаевича пошел по его
стопам. Надеюсь, что служба с вами оставит у меня такие же прекрасные
воспоминания...

Ореол славы Маринина просвечивал, сквозь туман "режимности", как ядро
галактики сквозь "Магеланово облако". И из оброненных фраз, случайных
воспоминаний, невнятных оговорок Олег как из "пазлов" собирал портрет
Маринина.
...Обмывавший отъезд, подполковник ФСБ на перекуре пошутил, что у
Маринина в сейфе, если поискать, можно найти даже ногу Басаева, которую,
после той знаменитой засады начальник разведки чуть ли не лично подобрал.
...Майор из службы радиоперехватов проговорился, что только за
последние полтора месяца в марининских "схемах" было ликвидировано три
полевых командира.
Но особенно его поразил рассказ майора "спецназа", который на прошлой
войне ходил командиром группы. Майор, опоздавший на вертушку, остался
ночевать у них в "блоке", и после третьей бутылки водки, поведал Кудрявцеву,
что именно Маринин на той войне придумал чрезвычайно эффективную "схему"
уничтожения чеченских лидеров, которую какой-то штабной острослов прозвал
"ловлей на личинку".
Суть его была проста и безошибочна. Через агентуру выявлялось
местожительство ближайшей родни того или иного "полевого командира". Группа
спецназа выходила в район этого поселка, маскировалась, после чего под видом
"кровной мести", которая всегда тлела между различными тейпами,
ликвидировала того из мужчин, кто наиболее подходил для роли "личинки".
Конечно, получивший известие о гибели отца, брата, деда или сына, "полевой
командир" срывался на похороны. Где и попадал в подготовленную засаду.
..."Личинками" убитых назвали из-за савана, в который запеленывали
покойников мусульмане...
Майор сказал, что именно в такой засаде потерял половину черепа Салман
Радуев.
Этот рассказ вызвал в душе Кудрявцева целую бурю. С одной стороны он не
мог не восхититься умом и хитростью Маринина. С другой - он задел его своей
средневековой, беспощадной жестокостью...

Кудрявцев нравилось, как Маринин кверху "по-гусарски" подкручивает
кончики медно - рыжих густых усов. В эти мгновения он был удивительно похож
на артиста Ножкина из старого фильма "Хождения по мукам". Как расхаживая по
кабинету, выслушивает доклады подчиненных. Как держит сигарету, не в
кончиках пальцев, а почти у основания ладони. Как говорит - негромко, точно,
емко. Как умеет смеяться одними глазами. Как небрежно, почти холодно
принимает откровенные ухаживания очаровательной официантки Юли, по которой
сохла половина тоскующей без женской ласки мужского населения Ханкалы. Всем
им - генералам, полковникам, капитанам и лейтенантам она предпочла Маринина.
Но тот, казалось, словно бы и не замечал ее откровенные вздохи, ежедневную
смену нарядов, глубокие декольте и собачью готовность в глазах идти к нему
по первому зову.
Правда, неделю назад, ночью Кудрявцев, возвращавшийся из гостей - от
знакомых ребят переводчиков, прикомандированных к ФСБ, нос к носу столкнулся
с начальником разведки. Маринин был не один. Он стоял в тени своего