"Владимир Николаевич Шустов. Человек не устает жить " - читать интересную книгу авторастечении обстоятельств Аркадий не ослабнет, не сломится, не покривит душой.
Сумцов, вопросительно посматривая на Сбоева, зашуршал запиской. - Читай, Леня. "Ковязин - верный товарищ и толковый командир. Он хладнокровен, смел. Летчик-мастер. Инициатива. Постоянный поиск нового в пилотаже. Вера в разгром фрицев". Не только на Колебанова, но и на всех летчиков полная тождественность оценок произвела глубокое впечатление, вызвала оживленный обмен мнениями. Задумался и Колебанов. Перебирая в памяти известные ему факты, связанные с боевой работой, жизнью экипажа "голубой двадцатки", сопоставляя ничем не примечательные на первый взгляд поступки и высказывания Аркадия Ковязина, он, к немалому своему удивлению, почувствовал вдруг, что его оценка не отличается от сбоевской и колтышевской. Из штаба возвратился Новиков и сообщил, что "голубая двадцатка" ушла на спецзадание. - А погодка. - Он покачал головой. С улицы, перекрывая разноголосицу метели, донесся гул моторов. Нарастая, басовито прокатился над крышей и смолк вдалеке. - Можно летать и в такую погоду, - сказал Новиков убежденно. - Разрешат?! - Пока еще опасаются, Но, кажется мне, что... Сумцов дружелюбно глянул на Лаптева: - Давай, дирижер! - и притопнул азартно. Оркестранты быстро разобрали "оружие" и ударили авиационно-шуточную. Лаптев был сносным солистом. Взрывая растопыренной пятерней струны Шел пилот по переулку, Шел как будто на прогулку, Шел, совсем не замечая никого. Видит - девушка и даже В отношенье фюзеляжа Ничего, ничего, ничего... И только сейчас все заметили комиссара. Большой, седоволосый, стоял он у печки и грел руки. - Не унываем? - спросил он и улыбнулся широко. - Правильно. - Скинув кожаный реглан на скамью, он присел на чурбан у печки и стал стягивать валенок. - Нога мерзнет - быть погоде. Радуйтесь. Барометр у меня самый верный - две пробоины выше колена. С Монголии не ошибался в прогнозах. А Ковязин где? - Ушел на задание, - ответил Новиков. - Не успел я порадовать его перед вылетом, - с сожалением сказал комиссар. - На-ка, Сумцов, огласи. Сумцов принял из рук комиссара видавший виды потертый блокнот, куда заносились все успехи и все промахи экипажей, пробежал глазами запись и, откашлявшись, повторил ее вслух: - Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1941 года летчик лейтенант Ковязин Аркадий Михайлович награждается орденом Красного Знамени. - Ура! - крикнул Алексей. - Ура! - За сентябрьский налет, - сказал кто-то. |
|
|