"Владимир Николаевич Шустов. Человек не устает жить " - читать интересную книгу авторакилометров. Чудеса в решете! Сказка!
- Сказка, говоришь? Пожалуй. Но сказка - это хорошо. Знаешь, как я в авиацию попал? Штурман удивленно посмотрел на Аркадия, на его фигуру, словно влитую в пилотское кресло, на неподвижную ладонь, покоящуюся на штурвале, и, пожав плечами, ответил тоном человека, принужденного излагать известные всем истины: - Ну, подал заявление, ну, прошел медицинскую и мандатную комиссии, ну, приехал в училище и так далее... - "И так далее" было потом, - раздумчиво произнес Аркадий, не отрывая взгляда от приборной доски. - А изначала была у нас в деревне ячейка комсомольская из трех человек. Солидная по тем временам сельская ячейка. Павел Кочнев секретарил, а мы с Григорием Луневым в рядовых бегали. Работы - выше головы. С утра и до позднего вечера кочевали мы по митингам, сходкам, ревсобраниям. С кулачьем цапались, о текущем моменте мужикам докладывали. Всю округу втроем обслуживали, поспевали. Мужики привыкли. Чуть что: "Даешь сюда комсомолию!" Ох и навострились мы выступать! Охрипнешь, обезножишь, бывало, а Пашка все активности требует, на политическую сознательность бьет. Носишься таким макаром по деревне и думаешь про себя: "Сбегу от Пашки. Сбегу. Заберусь тишком на сеновал, зароюсь в сено поглубже, чтобы не враз отыскал, и оторву минуток шестьсот без всяких сновидений". Но Пашка ухо держал востро. Ночью бредем по улице. После всех дел праведных ноги будто ватные. Самое время спать: деревня давно ко сну отошла, тихо вокруг, темно. А Пашка предлагает: "Забежим, ребята, к бабке Аграфене сказки послушать? Гляньте, огонек в окошке-то". И шли мы, Коля, к бабке Агра-фене сказки увлекались: ночи напролет слушали. Пашка любил такие, в которых беднота над богатеями верх держала. Называл он их революционными. Гришке - хоть про что, лишь бы поинтересней. Мне пришлась по сердцу сказка про серебряное блюдечко и золотое яблочко. Помнишь такую? Катится волшебное яблочко по волшебному блюдечку, и появляются на яблочке диковинные страны, неведомые города... Хотелось очень на страны и города из этой сказки собственными глазами посмотреть. Года через два комсомол направил в фабзауч - на сталеваров учиться. Толковая профессия - сталевар! Наипервейшая у нас на Урале. Стали осваивать мы дело, а тут призыв: "Комсомолец - на самолет!" Ну, решил, вот оно - золотое яблочко! - Аркадий помолчал, улыбаясь почему-то. - Представляешь, Коля, как сказки душу баламутят?.. - На ковер-самолет попасть захотелось? - спросил Николай и воспламенился, удивленный силой внезапно пришедшего на ум сравнения. - Так мы же и летим на ковре-самолете! Да-а-а... Сани-самоходы бензин подвозят! Не бензин, а живую воду. В шлемофонах командира и штурмана одновременно послышался сухой короткий щелчок: в общую радиосеть включился Михаил Коломиец. В полку любили молодого вихрастого паренька - стрелка-радиста с "голубой двадцатки". Мастер на все руки, он мог починить рацию с закрытыми глазами, проворно работая тонкими и чуткими, как у пианиста, пальцами, разобрать и исправить любое оружие, знал толк и в моторах, потому что со временен намеревался пересесть за штурвал самолета. Натура у Михаила была к тому же еще лирической, песенной. И радость, и горе, и раздумья, и тоска - все выражалось песнями - его вторым "я". Он ухитрялся напевать даже в бою, |
|
|