"Владимир Николаевич Шустов. Карфагена не будет " - читать интересную книгу автора

ногу переступает.
Костя - пусть знают все, что помнит герой старую дружбу! - первым
протянул руку.
- Здравствуй! Не признал? Ну, как живешь? Дела в пионерском отряде
хорошо ли идут? Колычев утихомирился?
А Никита молчал-молчал и вдруг, набравшись храбрости, выдернул из
кармана руку и протянул герою на ладони свинцовый козон для игры в бабки:
- На, развлекайся! - И поправился: - Возьмите, Константин Георгиевич! В
деревне ни у кого из ребят лучшего нет. Отдаю насовсем!
Обрадовался Костя подарку, зажал козон в кулаке и думает, куда бы
спрятать его понадежнее. Догадался: на глазах у односельчан расстегнул
вышитый ворот белоснежной шелковой рубашки, сунул козон за пазуху. Стыд!..
Костя беспокойно заворочался в кровати. "Нет, не придется, видно,
досмотреть чудесной истории". Из репродуктора, установленного на резной
полочке, полились бодрые звуки марша, и знакомый всем радиослушателям голос
произнес:
- С добрым утром, товарищи! Начинаем утреннюю гимнастику.
Пересилив дремотную лень, Костя откинул ватное, сшитое из разноцветных
лоскутков одеяло, вскочил и первым делом распахнул форточку. Свежий морозный
воздух ворвался в нее белым клубом пара, обжег тело, "бр-р-р!" Шлепая
ладонями по обнаженной груди, Клюев стал готовиться к зарядке: вытащил на
середину комнаты коврик, рядом на всякий случай поставил два стула и,
дожидаясь команды, посмотрел на себя в зеркало. "Во сне был человек
человеком, а тут и смотреть тошно", - подумал он с грустью.
Розовощекий веснушчатый паренек с черными раскосыми глазами и белокурым
завитком на лбу глядел на него из трюмо. Пухлые, ярко-вишневого цвета губы
словно тянулись к чему-то и никак не могли дотянуться. Из-за губ Ленька
Колычев дал Косте прозвище и сочинил обидные стихи. Природа подшутила над
Костей. Ну кто позавидует его узким покатым плечам? А росту? Как-никак
образование у Кости солидное - шесть классов нынче будет, - а любой
второклассник выше его на полголовы.
Зарядка кончалась. Надо было приступить к водным процедурам. Костя
перекинул через плечо полотенце и прошел на кухню. В темном углу за русской
печкой долго брякал умывальником, обтираясь до пояса холодной водой.
Чудесный сон и горькая действительность испортили настроение.
- Уж не хвороба ли напала? - спросила мать, обеспокоенная хмурым видом
сына.
- Хрип у меня под ложечкой, - наобум сказал Костя. - Простыл.
- Дома сидеть надо...
Мать вытащила из печи чугунную сковородку с шипящим в масле картофелем
и налила из кринки молока.
- Чаем с малиной напоить тебя надо, - сказала она. - Пропотеешь - хворь
разом снимет.
- У меня уже прошло. Хоть послушай, нет хрипа!
- Чего же баламутишь? - рассердилась мать. - Ну, коли здоров, после
завтрака во дворе снег уберешь. Сугробы намело страх какие огромные. Затопит
весной-то.
Опасаясь, как бы его все-таки не засадили дома, Костя поспешно натянул
пальто, нахлобучил шапку и вышел. Островерхие сугробы, как горные хребты,
высились у забора, возле ворот, громоздились на плоской крыше сарая. От