"Юрий Шутов. Собчачья прохиндиада ("Ворье" #2) " - читать интересную книгу автора

подкупающей искренним азартом напористости и уверенности в поддержке
сотоварищей, справедливость этой затеи у Подобеда сомнений не вызывала.
Отсюда можно было предположить: смелый замысел присвоения всенародной
государственной собственности вынашивался и был выстрадан им давно, по всей
видимости, еще в пору длинных зимних ночей бессонной кочегарной вахты,
согревая будущего народного избранника сильнее, чем сам пансионатский котел,
собственноручно расшурованный обученным оператором. Похоже, идея пришлась
многим по вкусу, за что ее автор тут же, возле большой фарфоровой мусорной
урны, до краев забросанной оплеванными окурками, был выдвинут возглавить
одну из очередных депутатских комиссий, которой поручили спешно разобраться
с этим важным для возжелавших стать владельцами чужой недвижимости делом.
Сегодня можно только догадываться, какой ныне собственный капитал у бывшего
кочегара, образовавшийся за счет доверия облапошенных избирателей.
Еще не окончательно потускнела надежда получить какой-нибудь приличный
портфель в правительстве СССР, и поэтому Собчак1 мало обращал внимания на
всю эту депутатскую тусовку, часто вслух сравнивая происходящее в
руководимом им Ленсовете с возней меж кафедрами университетского факультета,
который, как он считал, по праву бесспорного собственного превосходства ему
наконец-то поручили возглавить. По крайней мере, в разговорах о ежедневных
событиях он все время отмечал какие-то параллели между творимой суетой и
прекрасно усвоенной им академической, кафедральной жизнью, судя по рассказам
"патрона", насыщенной до предела многолетними постоянными интригами.
Складывалось впечатление, что разработанную мною структуру аппарата
управления он воспринял без видимого одобрения или хотя бы благодарности за
оперативность исполнения именно по причине несхожести ее с привычными
Собчаку в Университете факультетскими и кафедральными схемами. Вот почему, к
примеру, значимость должности председателя Исполкома Ленсовета и его
аппарата "патрон", сообразуясь со штатным расписанием своего факультета,
первое время взять в толк вообще не мог, отнесясь к дружно и
безальтернативно избранному на этот пост Щелканову2 по-своему безучастно,
как, скажем, к необходимости обязательного включения в состав зарубежной
делегации, отъезжающей на международный конкурс скрипачей, представителя
службы безопасности, которому в достойно застойные годы даже вручали футляр
от скрипки, чтобы он не резко контрастировал с основным составом. Трения
начались позже, когда этот представитель (в нашем случае - Щелканов)
потребовал саму скрипку, а также изъявил горячее, азартное желание
поучаствовать в проводимом конкурсе, чем сильно изумил и озадачил
руководителя делегации, коим считал себя Собчак.
Пока Щелканов занимался подбором своего аппарата и расстановкой кадров
Исполкома, "патрон" все внимание сосредоточил на работе Союзного парламента,
призванного, как потом оказалось, положить начало общему разгрому и
разграблению СССР. Союзное правительство героически сопротивлялось, а
уничтожить такой могучий организм, каким являлась наша страна, силами лишь
одних периферийных депутатско-"демократических" гнойников было явно
невозможно, ибо эти силы были, безусловно, пока еще слабы. Вот почему эту
роль взял на себя основной костяк Верховного Совета СССР, руководимый и
управляемый Горбачевым, который прекрасно понимал, что для окончательного
развала страны власть незачем кому-либо сдавать, достаточно выпустить ее из
рук, тем самым подав сигнал всем нижестоящим: "республиканским",
"губернским", "волостным" и "уездным" депутатским формированиям. Кто же мог