"П.Шуваев. Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста (Малодостоверная история в словах)" - читать интересную книгу автора

Правильно, у Вали реферат, а печатать почему-то Толик должен. Толик знал
уже, что не откажется, хотя отказаться очень хотелось и хотя уж Валя-то заведомо
была в состоянии взять машинку напрокат. Очень хотелось Толику сказать
что-нибудь в этом духе, добавить, может быть, что сколько можно, что пора и
честь знать и что не нанимался он печатать всем знакомым, тем более отдаленным.
Но почему-то Толик сдержался, промолчал и лишь позволил себе поинтересоваться
количеством страниц.
- Да вот, отсюда досюда.
Валя показала ноготком на раскрытом учебнике. Досюда! Толик поморщился, и
тут только до него дошло.
- Что, дословно, что ли?
На него смотрели с удивлением - дескать, как же иначе? Разъяснять, что
реферат не есть буквальная перепечатка и что проще было бы эти листки выдрать,
Толик воистину не нанимался.
- Эх, - сказал он. - Ну что же, если так уж надо...
И подумал, что вот так же он и с Вовкой общается, на том же уровне
добровольности. Надо было отказаться, обязательно надо было, но раз уж не
отказался...
- А теперь отсюда, - сказала Валя.

- И досюда, - сказала Валя. - Вот и все.
И принесла из соседней комнаты - розовую ленточку!
- О! - только и вымолвил Толик.
Валя не поняла, но, будучи воспитанной девушкой, решила не докапываться до
мотивов.
- Спасибо, - сказала она.
Сосед тоже поблагодарил, и они ушли. Ну вот, подумал Толик, сейчас будут
страстные стоны доноситься... Стенки в общежитии были толстые, но даже сквозь
них что-то такое и впрямь слышалось. Толик не завидовал. Он упрятал машинку под
стол - хорошо поработала сегодня, пора ей и отдохнуть. Достал бумагу в клеточку,
взял ручку...
Милая моя! Любимая!
Знаю, что ты не любишь, когда я так называю тебя, знаю, что запрещаешь, но
ничего не могу с собой поделать...
Писалось хорошо, хоть, говоря откровенно, Толик все же предпочел бы
маашинку. Но - традиция! А писалось и в самом деле неплохо, очень приятно было
сознавать, что вот такой вот он умный, тонко чувствующий, и слова-то он такие
знает, какие мало кто бы в письмо насовал, и цитату стихотворную ввернуть
умеет... Слова уверенно стекали на бумагу - как на подбор удобные, округлые,
скатные, всее поблескивало, словно отштампованное - тут паз, там выступ, а сбоку
еще отверстие под резьбу. Очень, знаете ли, литературно-психологично получалось,
только вот мыслей особых не было в этом великолепии, ну да уж бог с ними, с
мыслями.




V. ДА НЕ СУДИМ УБИЙЦА