"Олег Васильевич Сидельников. Нокаут " - читать интересную книгу автора

"Свободной Европы" широко распахнулась, показался дюжий кабатчик,
волочащий за ноги щуплого, орущего во все горло человека. Кабатчик не
спеша привел щуплого в вертикальное положение, потом слегка пригнул и дал
пониже спины такого пинка, что щуплый с воплем пролетел по воздуху футов
на десять вперед, чуть не сбив с ног Стенли.
- Славный удар,- констатировал Фрэнк.
- Не платит,- коротко объяснил кабатчик.- Сует мне в руку какую-то
паршивую книженцию, уверяя, будто бы она стоит много тысяч долларов... Вот
дерьмо собачье,- кабатчик добродушно ухмыльнулся.- Пьет виски, как верблюд
воду. До чертиков нализался.
Стенли взглянул на книжку, которую кабатчик вертел в руках. Надпись
гласила: "Ремке. Очеркъ исторiи философiи 1907". Инстинкт подсказал ему:
"Повозись. Может, и впрямь книженция эта представляет интерес".
- Знаете что?- объявил после минутного размышления "Викинг".- Этот
тип мне, возможно, понадобится. Помогите уложить его в кар. После вашего
пинка он еще не пришел в себя.
...На рассвете Фрэнк уже не мог сказать, что раскаивается в своем
поступке. Он довольно потирал руки и, поглядывая на храпящего на диване
пьяного владельца Ремке, беседовал с ним нежно и язвительно:
- Вы моральный труп, господин Шпун, вы алкоголик. За какие-то сто
долларов вы продали целое богатство, сообщили адрес и пикантные
подробности из жизни и деятельности некоего Сопако Льва Яковлевича,
снабдили меня паролем к славному Мирославу Аркадьевичу Тихолюбову.
Щуплый застонал. Алкоголь будто свинцовой плитой придавил его к
дивану. Шпун открыл опухшие глаза. В них таился испуг.
- Со мной что-то происходит,- прошептал он.- Как я попал сюда? Кто
вы?
- Вы, должно быть, умираете, сэр,- коротко сообщил "Викинг".- Диагноз
болезни прост: тоска и... алкоголизм. Пожалуй, пора вас в последний раз
переместить. На лоно природы. Не люблю иметь дело с полицией. И вам
хорошо. Будете лежать под деревом и любоваться, как вдали в голубом мареве
врезается в хрустальное небо гранитный излом великих гор.
Пружины ветхого диванчика застонали, с верхней полочки, покачнувшись,
клюнул вниз фарфоровый пастушок, больно ударив Льва Яковлевича по носу
своей свирелью. Сопако покрылся липким холодным потом, в глазах плавали
зеленовато-красные круги... Нет, это не круги. Это рыжие муравьи. Нет...
Одного такого муравья Сопако раздавил. Это было на волжском берегу...
Нет...
- Зачем же падать в обморок, мой славный искатель сокровищ?-
послышался насмешливый голос Винокурова.- Обмороки - удел девиц,
страдающих бледной немочью. А вы как-никак мужчина, мастер растраты,
разведчик, или, вульгарно выражаясь, шпион одного иностранного
государства.
Сопако в ужасе вытаращил блеклые глазки, безвольно закрыл их и
прохрипел, чувствуя странную легкость внизу живота:
- Я не шпион. Я честный растратчик. Я хочу домой... к больной жене. У
меня детки.
- Послушайте!- Винокуров уже сердился.- Детки наплевали на вас еще
десять лет назад, жена привыкла к постоянным отлучкам мужа. И вообще,
неужели вас так огорчила кончина вашего пятигорского заместителя по