"Андрей Сидоренко. Заяабари (походный роман)" - читать интересную книгу автора

неожиданно, рот его был растянут до ушей. Иван - настоящий йог и даже лучше,
потому что настоящие йоги усилием воли пытаются войти в состояние вне
времени и вне пространства. Ване же, наоборот, требуется воля, чтобы выйти
из этого состояния и спуститься на землю. Явился он ко мне в промежуточном
состоянии между небом и землей. Очарование мощного сибирского организма
распространялось на большое расстояние. Мы обнялись и обрадовались.
Машина у Вани была все та же, в которой мы ездили на Алтай шесть лет
назад. Сейчас она создавала впечатление, что недавно перенесла вооруженный
налет. Вид авто демонстрировал исчезновение у Вани любви к технике.
Мы неслись по шоссе от города прочь в направлении земли, покрытой
лесом, где Ваня строил родовое имение, необходимое для жизни под одной
крышей людей, связанных кровными узами.
Приехали на место стройки. Я сразу почувствовал свою ничтожность по
сравнению с тем, что может сделать человек с помощью ручного труда. Я
погрузился в состояние легкого транса: впечатление от сооружения можно
сравнить с тем, как если бы оказался свидетелем строительства Египетской
пирамиды Тутанхамона. Изделие состояло из толстенных бревен собранных в
хитрый каркас трехэтажного размера и напоминало бурелом. Сооружение походило
на страшное чудище, которое приснилось мне следующей ночью в виде кошмара.
Ваня пошел в дом по делам, а я стоял снаружи и смотрел на воплощение
мысли, силясь понять порыв души, который заставил материю превратиться в
гигантское нечто, заключающее в себе ужасную силу тайного смысла. Из жилища
вышел Иван, встал рядом со мной, задрал голову и стал глядеть на строение
по-хозяйски и с умилением. Смерклось совсем, и стройка превратилась в
идеальное место для съемки фильмов ужасов.
Ваня с женой жили через дорогу в избе, которую ему удалось арендовать
почти за даром. Жена поддалась зажигательным речам мужа о прелестях жизни в
ветхом строении на земельном участке, и они сняли дом вместо благоустроенной
квартиры. О том, что это была ошибка, я сразу прочел в глазах жены. Еще
увидел там же безмерную тоску ташкентской уроженки по жаркому климату.
Ваня - герой, потому что взял под свою опеку женщину с ребенком. Это, я
считаю, великий и мужественный поступок. Я бы не смог относиться к чужому
ребенку, как к своему. Кроме того, любовь к женщине вроде как бы обязывает
тебя полюбить ее ребенка. А это уже не свобода, необходимая для истинных
чувств, которые мы можем испытывать к своему чаду по вынужденной причине
физиологического родства. Раз пробовал сделать, как Ваня, но у меня ничего
не получилось, и я признал себя несостоятельным, потому что не хотел врать
никому и себе в том числе.
В ногах супружеского ложа поставили раскладушку и велели мне на ней
спать по ночам. Перед настоящим странствием я должен был закалить свое тело
тяготами ночевок в стенах различных жилищ с чужими запахами и привычками,
должен вытеснить из себя привязанность к теплу и уюту, постепенно заменив ее
согревающим душу чувством внутреннего комфорта. Дома должны сделаться
ненужными для меня.
Друзья передавали меня из рук в руки как эстафетную палочку. Но пока не
попал еще в те последние руки, которые запустят меня в даль, чтобы я
окончательно превратился в брошенный и свободный предмет. Это то, к чему я
устремляюсь во время головокружительного процесса преодоления огромных
расстояний.
Длительная езда на поездах с пересадками начинала производить во мне