"Андрей Сидоренко. Как пройти на свободу (не оконч.) " - читать интересную книгу автора

Потом дорога домой: троллейбус No34 до конца, семь остановок метро,
дальше пешком. По пути заходил в угловой магазин, пополнить запасы
пельменей, печенья, яиц и кофе. И вот я дома.
- Как прошел день, дорогой?
- Нормально.
И снова все по тому же заезженному кругу: ужин, телевизор, крошки
печенья на диване и глубокий сон без сновидений, как под наркозом.
Правда, иногда на меня накатывало: хотелось дать волю заглушенным
чувствам, и запустить гимнастической гирей в голубой экран телевизора, чтобы
тот разлетелся вдребезги, и навсегда исчез из моей жизни. Потом я бы
разделся догола - пусть все видят, и дети тоже! - забрался на стол и
произнес речь следующего содержания: "Ненавижу чертовы пельмени "Сибирские"!
Ненавижу идиотские куриные яйца и проклятый кофе "Якобс", меня мучают запоры
от печенья "Нефертити"! Я хочу жить на острове, где за тысячи километров нет
ни одного пельменя, ни одного яйца, ни одного печенья, ни одного кофе-боба,
и где не знают телевизора, разрази меня гром!"
Но время шло, а я так не решался раздеться и высказаться. Вместо этого
стал все чаще и сильней задумываться. Думал о разном, но все больше о том,
что в своей жизни не сделал ничего, присущего именно мне, а не кому-то
другому. Пельмени "Сибирские" едят миллионы, в метро ездят тоже миллионы.
Уставший троллейбус No34 по количеству пассажиров не способен тягаться с
метро, но все равно в нем легко себя потерять. Что там еще? Печенье
"Нефертити", подписи бумаг у чиновников, компьютерные игры на рабочем месте,
телевизор по вечерам? " Кто я?" - этот вопрос безжалостно пронзал мое
измученное сердце. Было нестерпимо больно оттого, что я стараюсь изо всех
сил, но никак не могу найти себя.
"Должно пройти", - успокаивал я себя. В какой-то степени это помогало -
боль, действительно, отпускала, правда, ненадолго. Через некоторое время она
возвращалась, но с еще большей силой.
"Я не призрак, я существую!" - какая-то моя часть негодовала,
буйствовала, протестовала, ни за что не хотела смиряться с настигшей меня
бедой. Я всеми силами старался спасти себя: сотни раз сравнивал,
перепроверял результаты своих размышлений, пытаясь отыскать хоть какую
особенность, которая была бы присуща именно мне, благодаря чему я был бы я,
а не кто-то другой, или вообще никто.
- А как же запахи, родинки на теле, волосяной покров, отпечатки
пальцев?! - скажете вы.
- Я об этом думал, но все это не то. Подобные признаки годятся для
опознания покойника в морге. А я - живой!
- Есть еще взгляд, неповторимая манера двигаться, говорить...
- Но движения и разговоры можно записать на пленку, и прокручивать их,
когда тебя уже может и не быть.
- Есть душа, ты весь там, о душе сейчас даже ученые говорят. Наука
зашла далеко.
- Слишком далеко наука зашла, раз душа ее стала интересовать. Одно
верно: моя правда в душе находится. Но тогда получается, я отличаюсь у себя
внутри, глубоко внутри. Причем настолько глубоко, что даже не в силах
обнаружить мельчайшей особенности, которая подтверждает мое существование
снаружи, в реальном мире.
Я не просто осознал, а буквально почувствовал, на какой отчаянной