"Александр Силецкий. Впустите репортеров (Журнал "Вокруг света", 1973, N 7)" - читать интересную книгу автора

Крупнейшая в мире радиообсерватория Фификал-Бэнкс готовилась к принятию
сигналов из дальнего космоса. Серия из пятнадцати сеансов. Первый -
начинается. Может, сразу повезет, а может, никакого сигнала и не будет...
Ученые расположились в центре пультовой. Метроном отсчитывал секунды.
- Начали! - крикнул Джон Тортолетт, хотя мог и не кричать - автоматы и
сами в назначенный срок включили бы установку.
Вспыхнули экраны осциллографов, ожили динамики. Треск, хрип, шум,
свист, рев вселенной наполнили зал. Свет погас, и стены словно
раздвинулись и исчезли, оставив людей один на один с пустотой. Огни на
пультах казались огнями межзвездного корабля, и люди сидели в темной рубке
и слушали, слушали голос космоса, его странную, ни с чем не сравнимую
песнь, и силились разобрать хотя бы слово, хотя бы один звук, который
можно наполнить высшим смыслом и сказать потом: все, разум найден!
Шли минуты, а космос завывал бессмысленно и дико.
- Господи, - прошептал, покрываясь испариной, Джон Тортолетт. - Неужели
нее впустую?
Ги де Брутто крепко сжал его руку:
- Веселее, коллега. Они позовут. Непременно позовут. Как же иначе?
Рядом гулко вздохнул Апаш-Белтун, астрофизик и фантаст.
Сколько раз описывал он нечто подобное, но лишь теперь, когда впервые
стал участником сеанса, он понял, сколь невыносимо ждать. Да-да, сидеть и
ждать. И больше ничего.
И тут!..
Взметнулись пики на экранах осциллографов, накатили слева-направо волны
огней на панелях счетных машин, и из динамиков - что явственно услышал
каждый - донеслось едва различимое, но реальное: "Тук-тук". Ритмичная
серия ударов - и пауза. И снова удары, как щелчки метронома.
- Вы слышали? - крикнул Фридрих Готлиб Клопфер. - Ведь это... пять
четвертых, ритм-то какой! Невероятно...
Звуки прекратились столь же внезапно, как и начались.
Ученые сидели, точно и столбняке, и, судорожно вцепившись в
подлокотники, ждали, ждали - звуков не было, неведомый источник умолк. И
приборы не фиксировали ничего - только обычные голоса вселенной ловила
гигантская чаша радиотелескопа, голоса бессмысленные, как всегда...
И шесть сеансов в последующие сутки ничего не дали. Казалось, произошла
какая-то сбивка.
Но едва приступили к восьмому сеансу...


...Даже когда солнце зашло, и на небе высыпали редкие звезды, и стало
темно, так что в двух шагах уже ничего не различить, Тып все равно не
двинулся с места. Он по-прежнему сидел и бил, бил, бил... Камень о камень.
Нет, не годится. Новая пара. Опять не годится. И так сотни, тысячи раз. А
впереди - пять восходов...
Под утро он взял последнюю пару камней из той кучи, которую заготовил
себе еще вчера.
И вот... Первый же удар внезапно высек искру. Даже не одну - целый сноп
ослепительных искр. Потом еще и еще... Тып засмеялся от радости и, зажимая
в руках камни, повалился на спину. Ноги онемели, ныла поясница, руки