"Александр Силецкий. Ночь птичьего молока (Журнал "Даугава", 1987, N 8)" - читать интересную книгу автора

Александр Силецкий.

Ночь птичьего молока

-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Даугава", 1987, N 8.
OCR & spellcheck by HarryFan, 29 August 2000
-----------------------------------------------------------------------


Вывеска новогодней ярмарки, вознесенная к небу на добрый десяток
метров, неоновой радугой изогнулась над площадью, и Василий Семибратов,
памятуя, что на часах уже восемь вечера, а подарка для жены все нет,
припустил навстречу ярмарочной толчее.
Он прорвался к павильонам, лавчонкам и лоткам, влился в тесную струю
покупателей и пошел крутиться колесом возле пестрых прилавков, справляясь
о ценах, вертя в руках безделушки всех сортов и пререкаясь с сонными и
злыми продавцами.
А потом реальный мир вдруг сдвинулся куда-то, сместился на второй, а то
и на третий план, и тогда засверкали, одурманивая и ослепляя, всевозможные
прелести и чудеса. Горками китайских фонариков рассыпались упругие
мандарины, а дальше - ананасы из Вьетнама, как чучела голов медвежьих,
застыли в ожидании, и яблоки такие, будто лампочки внутри горят - с ума
сойти! - а дальше - сочные бананы, как батоны - каждый весом в полкило, а
дальше - тульские и вяземские пряники, пирожные и торты, торты вафельные,
плоские, и с розами, и с зайцами шоколадными, а дальше - кофе "арабика",
"сантос" и "кенийский", запах умопомрачительный, на части разрывает,
бомба, а не запах! - а дальше - розы и тюльпаны, лилии, гвоздики, астры, и
толкотня такая, хоть ребра ближнему ломай, а цены - э, да что тут
говорить!..
Семибратов на секунду останавливался, ошалело глядя то вправо, то
влево, беззвучно шевелил губами, повторяя немыслимые цифры и волшебные
названия, но люди хищно напирали на него и проталкивали дальше - от
прилавка к прилавку, от павильона к павильону, так что в конце концов
Василий, злой на себя и на других, забился в узкий простенок и замер,
горестно соображая: "Ну вот, я так и знал - ни черта здесь нет. Кутерьма,
орут кругом..."
- Браток, может, возьмешь? Недорого отдам.
Семибратов дернулся, точно задел ненароком зажженную сигарету, и тут
заприметил подле себя человечка неопределенных лет, без броских черт лица,
однако с огненной, косматой бородой.
Человечек что-то прятал под полой потертого, выцветшего плаща, а сам
просительно тянул из куцего кашне худую шею и ни секунды не стоял на месте
- ноги его выделывали какие-то цыплячьи коленца, плечи мелко подергивались
в беззвучном смехе, а руки, засунутые под плащ, ходили ходуном, как поршни
малого паровичка.
- Ну так что же? - не унимался человечек. - Берешь?
- Погоди, - рассеянно остановил его Василий Семибратов, - погоди...
Шустрый ты какой, однако. Ничего толком не рассказал, ничего не показал...
Да мало ли, что ты мне подсунуть хочешь!..