"Александр Силецкий. Солнечная сторона" - читать интересную книгу автора

удивительная, ничуть не похожая на нашу, земную.
Я придумал контуры государств и государствам дал названия, нанес на карту
разной величины кружки-города, а когда все было готово, положил этот
раскрашенный мир на свой письменный стол и принялся фантазировать,
воображая, как живут люди в изобретенных мною странах, как они воюют друг
с другом, открывают далекие острова...
Я играл целыми днями, придумывал для каждого государства историю, законы;
кое-где даже случались революции - честно говоря, их я устраивал по
собственному усмотрению, не слишком-то считаясь с тем, что служит истинной
причиной этих социальных потрясений.
Короче, я сотворил свою планету и развлекался, забавлялся с нею, как порой
другие забавляются с электрическими железными дорогами или оловянными
солдатиками, с той лишь разницей, что этот мир я создал сам.
Я делался старше, но игра - а бог ее знает, насколько это теперь уже была
игра? - не прекращалась, только свою карту, тоже повзрослевшую, несколько
потрепанную и уцветшую, я убрал, чтоб не мешала, со стола и перевесил на
стену.
Со временем мои сверстники взялись исподволь подсмеиваться надо мной и
этим моим "странным хобби" (надо же им было как-то все назвать!) и стали
именовать меня не иначе, как "милый чудак", но я не обижался.
Сам-то я нисколечко не верил в собственную чудаковатость, однако и других
разубеждать не собирался.
Разубеждают в двух случаях: либо когда хотят выдать за истину свою
неправоту, либо когда пытаются доказать неправоту остальных.
Мне это было совершенно ни к чему.
Ни то ни другое.
А он все висел и висел на стене, мной нарисованный когда-то и вечно мой
мирок - красный, черный, белый, желтый, голубой...
Десятое измерение, солнечная сторона той поры, которая зовется детством...


Диллия


Вытянув ноги к электрокамину, Фрам курил в своем любимом кресле, и
отдыхал, и наслаждался этой краткой отрешенностью от всяких дел.
За окном стоял холодный вечер, пронзительный осенний норд дул с
континента, предвещая скорые песчаные бури, и где-то там, в дали и мраке,
вбивали последние сваи, закрепляющие берега канала.
Последние в этом году...
Заливисто ударил телефон.
Фрам поморщился, чуть помедлил и снял трубку:
- Слушаю.
- Шеф! - с другого конца провода летел взволнованный, почти мальчишеский
голос. - Шеф! Вас ждут на митинге! Мы кончили! Есть смычка! Канал пробит!
- Это невозможно!
- Да нет же! Точно! Успели раньше всяких сроков!
- Вот чудеса, - прошептал Фрам. - Дождался все-таки... Ну, поздравляю! Ну,
молодцы! Всех обнимаю!
- Машина ждет вас у подъезда.