"Александр Силецкий. В тридевятом царстве..." - читать интересную книгу автора

Серафим с ужасом открыл глаза. Пальцы нашарили заветную кнопку и
надавили ее. Настала тишина.
Он еще силился вернуться к прерванному сну, где солнце снова засияет на
краю стола... Однако - время, время!.. Вечный бич...
Теперь подъем - и за дела!
В редакции небось уже собрались почти все сотрудники, а братец-шеф,
мордастый лысый дядька, как заведено, сидит царьком в высоком кресле у окна
и с благочестивой рожей рассказывает сальные анекдоты, восторгаясь смущением
молоденьких сотрудниц...
Шеф любил начинать день "боевито", каждый раз "по-новому".
Серафим обреченно переступил порог комнаты, и в уши тотчас Же ударил
громкий хохот, перекрываемый раскатистым уханьем шефа.
Ему вдруг показалось, что это он явился причиной такого веселья, что
потешаются над ним, над его маленькой фигуркой в нескладном бежевом костюме,
над его непомерно большой головой и тщедушной бородкой, которую он отпустил
нарочно, потому что все говорили, будто бы она ему нисколько не идет и,
разумеется, вид у нее преглупый...
Адское искушение повернуться и выбежать вон, хлопнув дверью, овладело
им.
Но он знал, что никогда и никуда не уйдет, а только с вызовом им
улыбнется и скажет всем небрежное "привет!", и быстро, по обыкновению,
шмыгнет за свой стол...
Он тихо завозился, вытирая ноги о половичок.
- А вот и Серафим! - гукнул от окна редактор. - Наш шестикрылый
Серафим! Конечно, опоздал! Трамвай из-за погоды задержали? Катаклизм
произошел?
- Привет! - сказал Цветохвостов и всем отсалютовал.
- Голубчик, - не унимался редактор, - на вас лица сегодня нет.
- Не знаю, - сухо отозвался Серафим. - Я себя чувствую превосходно.
- А может, все-таки - градусник? У вас как будто жар... Хотя, стоп,
стоп! Ну, конечно! Просто - красный нос!..
Сотрудники захохотали.
Редактор тоже хохотал, и в эти минуты, похоже, не было на свете
человека счастливее его.
Серафим только пожал плечами. А что говорить? О чем?!
О своей сокровенной мечте, или о снах, или об этой дешевой суете,
которую на людях надобно воспринимать как дар, ниспосланный свыше?
Да скажи он хоть слово - и они рассмеются вновь: "Ого, Цветохвостов
шутит!.."
А какие тут шутки, когда все осточертело и давно уже перестало
волновать?..
Он протиснулся к своему месту, и вдогонку ему полетело: "Ну, братцы, за
работу - Цветохвостов пришел!", - и новая волна смеха прокатилась по
комнате.
Серафим сел за стол и, склонившись над ним, прежде чем взяться за
правку текущего материала, задумался, как уже не раз случалось, - о снах, о
жизни и вообще бог знает о чем, чему и сам названия не знал, - а вокруг
пластами лежали статьи и письма, научные изыскания и жалобы на недосягаемые
для жалобщиков инстанции, целые горы всяческого бумажного хлама,
предварявшего появление его суетных или, напротив, нарочито спокойных