"Роберт Силверберг. Как все было, когда не стало прошлого" - читать интересную книгу автора

оставшуюся жизнь. Это было бы весьма тоскливо и затруднительно. Даже
хуже: это было бы варварством.
Он сделал на памятной табличке пометку: Позвонить Фреду Монсону и
одолжить у него три куска. Взять билет до Каракаса. Купить
инструменты.
Жребий брошен... Если только он не передумает до утра.
Он без энтузиазма взглянул на ряд блестящих, построенных сразу же
после землетрясения белых домов, спускающихся вдоль крутой улицы,
ведущей от Телеграфного Холма к Пристани Фишермана. Они непривычно
сверкали в свете солнца. Прекрасный день, подумал Мюллер. Прекрасный
день, чтобы поваляться на пляже. Проклятье. Проклятье. Проклятье. Ему
скоро стукнет сорок. Он вошел в этот мир в тот черный день, когда
президент Джон Кеннеди покинул его. Он рожден в ужасный час и обречен
на вечные несчастья. Мюллер поморщился. Подошел к крану и налил стакан
воды. Это все, что ему позволено сейчас пить. Снова в который уже раз
он попытался проанализировать, как же ему удалось так запутаться.
Задолжать почти миллион! Он с мрачным видом опустился на кровать.
Когда он проснулся, близилась полночь. Впервые за последнее время
он чувствовал себя лучше. Словно свет, который сиял сегодня над
городом, проник в его душу. Мюллер был в прекрасном настроении. Хотя
еще не понял - почему.

***

В элегантном здании на Морском Бульваре проводил свою ежедневную
тренировку Изумительный Монтини. Изумительный Монтини,
профессиональный мнемонист - маленький изящный человечек шестидесяти
лет, никогда и ничего не забывающий. Дочерна загорелый, с косо
подстриженной челкой, уверенным блеском в глазах и брезгливо поджатыми
тонкими губами. Он достал с полки книгу и открыл ее наугад. Это был
старый томик Шекспира, привычная разминка перед выступлением в ночном
клубе. Он пробежал взглядом по странице, кивнул, быстро глянул на
другую, еще на одну и улыбнулся про себя. Жизнь благоволила
Изумительному Монтини. Во время гастролей он зарабатывал тридцать
тысяч долларов в неделю, превращая свой удивительный дар в выгодное
предприятие. Завтра ночью он на неделю отправится в Лас-Вегас, потом в
Манилу, Токио, Бангкок, Каир и далее вокруг света. Того, что он
заработает за двенадцать недель, хватит на целый год.
Все очень просто. Он знал кучу всяких фокусов. Пусть ему
прокричат двенадцатизначное число, он прокричит его в ответ. Пусть его
забрасывают длинной чередой бессмысленных слогов, он без запинки
повторит эту абракадабру. Пусть на экране компьютера появляются
сложнейшие математические формулы, он воспроизведет до последнего
знака. Память его была превосходна - и визуальная, и слуховая, и какая
угодно.
Фокус с Шекспиром (каждый раз вгоняющий в тоску своей
шаблонностью) всегда вызывал восторг, смешанный у впечатлительных
натур с преклонением. Большинству людей казалось фантастичным, что
человек может запомнить страницу за страницей целые пьесы. Он любил
открывать свои выступления этим номером.