"Роберт Силверберг. Как все было, когда не стало прошлого" - читать интересную книгу автора

- Устал? - спросила Лиза.
- Настолько, что не чувствую усталости. Мой мозг настолько высох,
что череп не отбрасывает тени. Я близок к нирване.
- Я думаю, худшее позади. Город приходит в себя.
- И все же дела еще плохи. Видела самоубийц?
- Плохо?
- Ужасно. Норма Сан-Франциско - двести двадцать в год. За два с
половиной дня мы приблизились к пяти сотням. А это только известные
случаи, обнаруженные тела и так далее. Видимо, это число надо удвоить.
О тридцати самоубийствах доложили в ночь на четверг, о двухстах -
днем, еще о стольких же - в пятницу и уже о пятидесяти - сегодня
утром. По крайней мере, похоже, что волна их начинает спадать.
- Но _почему_, Тим?
- Некоторые люди болезненно реагируют на утраты. Особенно на
утрату целых кусков собственной памяти. Они негодуют... они
сломлены... они уничтожены... и они тянутся к спасительным таблеткам.
Самоубийство в наши дни так доступно. В старые времена при крушении
планов били вдребезги домашний фаянс; теперь выбирают путь в никуда.
Конечно, есть особые случаи. Человек по имени Монтини, выловленный у
берега... профессиональный мнемонист, проделывающий свои фокусы в
ночных клубах, полностью потерявший память. Я не могу винить его за
то, что он сделал. И я полагаю, что было множество других, кто держал
все в голове - игроки, маклеры, бродячие поэты и музыканты - и
предпочел бы покончить с собой, нежели попытаться что-то вспомнить.
- Но если действие лекарств проходит...
- Проходит? - перебил ее Брайс.
- Ты это сам говорил.
- Я поднял эту оптимистическую шумиху для блага граждан. Мы не
располагаем экспериментальными данными о влиянии этих лекарств на
человека. Черт подери, Лиза, мы ведь не знаем даже количества этой
дряни, попавшей в воду. К тому времени, как мы смогли взять пробы, вся
система была уже чиста, а мониторы, установленные на насосной станции
на случай появления заговорщиков, так и не показали ничего необычного.
Я совершенно потерял надежду на хоть какое-нибудь возвращение памяти.
- Но оно происходит, Тим. Ко мне уже начало кое-что возвращаться.
- _Что_?
- Не кричи на меня так. Ты меня пугаешь.
Он ухватился за край стола.
- Ты в самом деле начинаешь вспоминать?
- С самых краев. Про нас с тобой.
- Что например?
- Обращение за разрешением на брак. Я стою совершенно голая
внутри диагностической машины, и голос из динамика приказывает мне
смотреть прямо в сканнеры. И немножко помню церемонию. Совсем
небольшая группка друзей, гражданская церемония. А потом мы сели в
ракетоплан до Акапулько.
Он мрачно взглянул на нее.
- Когда это началось?
- В восемь утра, по-моему.
- Ты помнишь что-нибудь еще?