"Роберт Силверберг. Царь Гильгамеш" - читать интересную книгу автора

сейчас менять: я одинок, я в стороне от других и так будет до конца моих
дней. Было время, когда у меня был друг, который был сердцем моего сердца,
душой моей души, но боги забрали его от меня, и он более не вернется.
Должно быть, мой отец Лугальбанда знал одиночество, подобное моему, ибо
он был бог, царь и великий герой своих дней.
Образ моего отца ясен в моей памяти после всех этих лет: широкоплечий,
высокий человек, который ходил раздетым по пояс во все времена года и носил
только длинную сборату - шерстяную юбку от бедер до щиколоток. Кожа у него
была гладкая и темная от солнца, борода густая и вьющаяся, как у жителей
пустынь, хотя в отличие от них он брил голову. Лучше всего я помню его
глаза - темные, блестящие, огромные. Казалось, они заполняли все его лицо:
когда он подхватывал меня и держал перед собой, мне казалось, что я уплыву в
огромное озеро этих глаз и потеряюсь навеки в душе моего отца.
Я редко видел его: слишком много было войн, в которых надо было
сражаться. Год за годом он вел вперед колесницы, чтобы подавить очередное
восстание в подвластном, но неспокойном государстве Аратта далеко на
Востоке; ему приходилось рассеивать и отгонять набеги кочевников пустыни,
которые крали наше зерно и угоняли скот; он вел колесницы, чтобы показать
нашу мощь перед одним из наших великих городов-соперников Кишем или Уром.
Когда он не был на войне, он совершал паломничество, которое он должен был
совершать к святым местам - весной в Ниппур, осенью в Аэриду. Даже когда он
был дома, у него для меня было не много времени, поскольку он был занят
необходимыми празднествами и ритуалами года, собраниями городского совета,
делами суда справедливости или надзором за работами, которые приходилось
выполнять, чтобы содержать в порядке наши каналы и дамбы. Он обещал мне, что
будет время, когда он научит меня деяниям мужчин и мы будем вместе охотиться
на львов в болотистых краях.
Этому времени не суждено было настать. Злобные демоны, которые вечно
подстерегают нашу жизнь, ожидая в ней минутной слабости, никогда не устают.
Когда мне было шесть лет, одно из таких существ все-таки сумело проникнуть
за высокие стены дворца и вцепиться в душу Лугальбанда, царя Лугальбанды, и
унести его из этого мира.
А я и не знал, что происходит. В те дни жизнь для меня была только
игрой. Дворец, это величественное место с укрепленными башнями над входами,
с фасадами, полными сложных, красиво вырезанных ниш и величественных колонн,
был для меня местом игры. Весь день я носился по дворцу и жизненные силы
никогда меня не оставляли. Я носился, смеясь и крича, и падал, царапая руки.
Даже тогда я был вполовину выше любого мальчика моего возраста и,
соответственно, сильнее. Поэтому своими товарищами в играх я выбирал старших
мальчиков, грубоватых сыновей конюхов и чашников, ибо братьев у меня не
было.
Мы играли в воинов, боролись, или дрались на палицах. В это время
как-то внезапно толпы жрецов, колдунов и изгонителей демонов стали шнырять
по дворцу туда-сюда. Был сделан глиняный идол демона Намтару и поставлен
возле изголовья больного царя. Затем жаровню наполнили углями и положили
туда кинжал. На третий день с приходом ночи кинжал вынули и вонзили в образ
Намтару. Образ был похоронен там, где стена соединяется с полом. Зарезали
молодого поросенка, и сердце его было предложено демону, чтобы он
удовольствовался им. Покои окропили водой и постоянно пели молитвы. Каждый
день Лугальбанда боролся за свою жизнь, и каждый день он понемногу