"Роберт Силверберг. Оседланные" - читать интересную книгу автора

ет страх.
Я боюсь напугать ее. Может быть, она уведет меня к се-
бе, может быть, нет, но я не спрашиваю. Мы условливаемся
опять встретиться на ступеньках завтра. Моя рука на секунду
касается ее руки. Потом она уходит.
В эту ночь я заполняю три пепельницы. Снова и снова
размышляю, насколько разумно я поступаю. Ну почему бы не ос-
тавить ее в покое? У меня нет права преследовать ее. Наш мир
стал таким местом, где мудрее всего держаться порознь.
И все же что-то подстегивает меня, когда я думаю о ней.
Полузабытые сожаления об утраченном: девичий смех, украден-
ные поцелуи, чай с пирожными. Я вспоминаю девушку с орхидеей
в волосах, другую в сверкающем платье и ту с детским лицом и
взрослыми глазами - все так давно потеряно. И я говорю себе,
что эту я не потеряю. Я не позволю отнять ее у меня.
Приходит спокойное субботнее утро. Я иду к библиотеке,
не надеясь найти ее там, но она стоит на ступеньках. Она
выглядит усталой и встревоженной. Видимо, тоже больше дума-
ла, чем спала. Мы идем по Пятой авеню. Она шагает рядом, но
под руку меня не берет.
Я собираюсь предложить пойти к ней, а не в кок-
тейль-бар. В эти дни, пока нас не захватили, надо спешить.
Но я знаю, что нельзя думать об этом как о тактической улов-
ке. Грубая поспешность может оказаться роковой, принести
только заурядную победу, в которой прячется поражение. В лю-
бом случае ее настроение ничего мне не обещает. Я смотрю на
нее и думаю о музыке и о новых снегопадах, а она смотрит в
серое небо.
Она говорит:
- Я чувствую, что они все время следят за мной. Кружат
над головой, как стервятники, и ждут, ждут. Готовы набро-
ситься.
- Но можно отбиваться. Мы должны жить, пока они не
смотрят.
- Они ВСЕГДА смотрят.
- Нет,- говорю я ей.- Их не может быть столько. Иногда
они смотрят в другую сторону. И когда это так, двое людей
могут попробовать поделиться теплом.
- Но зачем?..
- Вы слишком пессимистичны, Хелен. Они иногда не вспо-
минают нас месяцами. У нас есть шансы. Есть.
Но пробить панцирь ее страха я не могу. Она парализова-
на близостью Наездников, не желая начинать ничего, что дос-
танется нашим мучителям. Мы подходим к ее дому, и я надеюсь,
что она уступит и пригласит меня войти. Секунду она колеб-
лется, но только секунду - взяв мою руку, она улыбается,
улыбка гаснет, и она уходит, оставив мне только слова:
"Встретимся завтра, снова на ступеньках, в полдень..."
Ее пессимизм отчасти проникает этой ночью и в меня. Ка-
жется, тщетно стараться что-нибудь уберечь. Даже больше: