"Роберт Силверберг. Время перемен" - читать интересную книгу автора

приехал некий посол - обожженный солнцем уроженец запада, который остался
в моей памяти таким же огромным, как гора Конгорой. Вероятно, он был так
же высок и широкоплеч, как я сейчас. Так вот, во время обеда посол
позволил себе залить в горло слишком много вина и прямо перед лицом моего
отца в присутствии его семьи и придворных заявил, что "есть такие, которым
хочется показать свою силу людям Саллы и которые могли бы поучить кое-кого
борцовскому искусству".
- Здесь есть такие, - ответил отец, охваченный внезапной яростью, -
которым ничему не нужно учиться!
- Пусть тогда такие выйдут, я хотел бы посмотреть на них! -
расхохотался посол. Затем он встал и сбросил с себя плащ. Но мой отец,
улыбаясь, - эта улыбка заставляла трястись его придворных - сказал
хвастуну-чужестранцу, что нечестно заставлять кого-нибудь состязаться,
когда разум гостя затуманен вином, и это, конечно, довело посла до такого
бешенства, которое не описать словами. Пришли музыканты, чтобы смягчить
напряженность ситуации, но гнев посла никак не мог улечься; и где-то через
час, когда винные пары несколько улетучились, он снова потребовал встречи
с нашим атлетом. Ни один человек из Саллы, говорил наш гость, не способен
противостоять его мощи.
Тогда септарх сказал:
- Я сам буду с тобой бороться!
В тот вечер брат мой и я сидели в дальнем конце длинного стола, среди
женщин. От того конца стола, где стоял трон, донеслось ошеломляющее слово
"я", произнесенное голосом моего отца, и через мгновение - слово "сам".
Это были непристойности, которые мы с братом хоть и шепотом, но все же
произносили в темноте своей спальни. Однако мы никогда не представляли
себе, что услышим их в обеденном зале из уст самого септарха. В своем
потрясении каждый из нас по-разному прореагировал на это. Стиррон
непроизвольно дернулся и опрокинул свой бокал. Я же не смог сдержать
сдавленный пронзительный смешок, в котором были и смущение, и восторг, и
тут же заработал шлепок от одной из прислуживающих дам. Смех просто
маскировал охвативший меня тогда ужас. Я едва мог поверить в то, что отцу
ведомы такие слова, не говоря уже о том, что он осмеливается произнести их
в таком величественном окружении. "Я САМ БУДУ БОРОТЬСЯ!" И эхо этих
запретных слов все еще звенело во мне, когда отец быстро вышел вперед,
сбросил свой плащ и стал перед огромным послом. Великан еще не успел
опомниться от изумления, как септарх обхватил одной рукой бедро гиганта,
применив искусный захват, популярный в Салле, и мгновенно поверг наземь
хвастуна. Посол издал истошный крик, так как одна его нога оказалась
неестественно вывернутой. От боли и унижения великан стал бить ладонью по
полу. Вероятно, сейчас во дворце моего брата Стиррона дипломатические
встречи проводятся более искусно.
Септарх умер, когда мне было двенадцать лет, и именно в этом возрасте
у меня проявились первые признаки мужского естества. Я был рядом с
повелителем, когда смерть забрала его. Чтобы переждать дождливый период,
отец каждый год уезжал охотиться в Выжженные Низины, в ту самую местность,
где я ныне затаился в ожидании своей участи. Я никогда не отправлялся
вместе с ним, но на этот раз мне было разрешено сопровождать отряд
охотников, так как теперь я стал молодым принцем и должен был обучаться
искусству своего класса. Стиррон, как будущий септарх, должен был