"Роберт Силверберг. Папа и шимпанзе" - читать интересную книгу автора

можно подслушать группу существ, если они разговаривают только на языке
жестов? Камеру спрятать гораздо труднее, чем микрофон.
Мы пытаемся наблюдать за ними в бинокли, но то немногое, что удается
заметить и понять, только прибавляет нам вопросов. Знаки "внутреннего"
языка, которыми они пользуются на своих сходках, стали еще более
запутанными и невразумительными. Словно они говорят, прибегая к какой-то
варварской латыни, или речь их полна двусмысленностей, или у них
выработался какой-то новый вариант "внутреннего" языка.
Завтра прибудут двое специалистов, которые должны установить в роще
телекамеры.


Вчера вечером умер Венделманс. По словам Джуди, которая звонила Дэви
Йосту, он не сильно страдал и скончался спокойно. Сразу после завтрака мы
сообщили об этом нашим альфам. Никаких эвфемизмов, голый факт. Рамона
заскулила, и вид у нее был такой, словно она вот-вот заплачет. Но она
оказалась единственной, кто не сдержал своих чувств. Лео долго и
внимательно смотрел на меня - я почти уверен, с состраданием, - потом
подошел и крепко обнял. Гримски отступил в сторону и принялся
разговаривать сам с собой на новом языке жестов.
Последний раз шимпанзе собирались неделю назад, а теперь снова
возобновили сходки в дубовой роще.
Камеры давно установлены. Даже если мы не сумеем расшифровать новые
знаки сразу, они будут зафиксированы, а позже подвергнуты анализу с
помощью компьютера. До тех пор, пока мы их не поймем.
Мы уже просмотрели первые записи сходки в дубовой роще, но я бы не
сказал, что они что-то прояснили.
Прежде всего шимпанзе сразу вывели из строя две камеры, Атилла заметил
их на деревьях и велел Гонцо с Клавдием сорвать. Остальные, к счастью,
остались незамеченными, но то ли случайно, то ли умышленно шимпанзе
расположились так, что не попадали в нужный ракурс. Нам удалось записать
несколько фрагментов из речи Лео и обмен репликами между Алисой и
Анной-Ливией. Пользовались они стандартными и новыми жестами, но, не зная
контекста, мы не сумели понять их разговор как что-то связное и
вразумительное. Случайно встречающиеся символы типа "рубашка", "шляпа",
"человек", "перемена" и "банановая мушка" были густо пересыпаны знаками,
не поддающимися расшифровке. Все это означало что-то вполне конкретное, но
никто не мог догадаться, что именно. Ни ссылок на Хэла Венделманса, ни
прямых упоминаний о смерти мы не заметили. Возможно, мы обманываемся
насчет важности происходящего.
Но, возможно, и нет. Кое-какие новые знаки нам удалось зафиксировать, и
днем я спросил Рамону, что означает один из них. Она засуетилась,
заскулила, явно испытывая неловкость, что в общем-то было вполне
объяснимо: я задал ей сложную абстрактную задачу - дать определение.
Рамона беспокойно вертелась и посматривала по сторонам, потом наконец
отыскала взглядом Лео и изобразила знак, о котором я спрашивал. Лео тут же
приблизился, оттолкнул ее в сторону и начал рассказывать мне, какой я
умный, хороший и добрый. Возможно, он среди них гений, но гений у шимпанзе
это все-таки шимпанзе, и я сказал ему, что меня все эти льстивые речи не
обманывают. Затем спросил, что означает новый знак.