"Роберт Силверберг. Пересадочная станция (Авт.сб. "На дальних мирах")" - читать интересную книгу автора

создали умирающую звезду и тоннель черной дыры вынес его в точно такую же
лабораторию на Хиннеранге.
Там по крайней мере Олфайри видел, что находится на другой планете.
Красноватый солнечный свет, четыре луны в ночном небе, сила тяжести вдвое
меньше, чем на Земле. Казалось, он может подпрыгнуть и сорвать с неба один
из четырех плывущих по нему бриллиантов.
Хиннерангийцы, невысокие угловатые существа с красновато-коричневой
кожей и волокноподобными пальцами, раздваивающимися в каждом сочленении
так, что на конце образовывался пушистый венчик извивающихся нитей,
говорили низким шепотом, а их слова напоминали Олфайри язык басков. Однако
маленькие приборчики мгновенно переводили непонятные звукосочетания на
язык Данте, если у хиннерангийцев возникала необходимость общения с
пациентом. Переводные устройства произвели на Олфайри гораздо большее
впечатление, чем сам Провал, его механизм действия представлялся ему
достаточно простым.
- Сначала мы избавим вас от боли, - сказал хирург.
- Блокируете мои болевые центры? - спросил Олфайри. - Перережете
нервные пучки?
Ему показалось, что хирурга позабавили его вопросы.
- В нервной системе человека нет болевых центров. Есть лишь рецепторы,
которые принимают и классифицируют нервные импульсы, поступающие от
различных органов. А затем реагируют в соответствии с модальностью
полученного сигнала. "Боль" - всего лишь обозначение определенной группы
импульсов, не всегда неприятных. Мы изменим контролирующий орган, который
принимает эти импульсы, так, что они не будут ассоциироваться с болью. Вся
информация по-прежнему будет поступать в мозг. Но то, что вы чувствуете,
уже не станет ощущаться как боль.
В другое время Олфайри с удовольствием обсудил бы с хирургом нюансы
хиннерангийской болевой теории. Теперь его вполне устроило то, что они
могли загасить огонь, бушующий в его горле.
И действительно, боль исчезла. Олфайри лежал в люльке из какого-то
клейкого пенообразного материала, пока хирург готовился к следующему шагу
- удалению поврежденных тканей, замене клеточного вещества, восстановлению
пораженных опухолью органов. Олфайри свыкся с блестящими достижениями
техники, операции же хиннерангийцев представлялись ему чудом. Вскоре от
его шеи осталась лишь тоненькая полоска кожи. Казалось, еще одно движение
луча - и голова Олфайри отделится от тела. Но хирурги знали свое дело.
Когда операция закончилась, он мог говорить сам, без помощи вживляемого
прибора. Олфайри вновь обрел гортань, голосовые связки. И сердце его гнало
кровь по новым органам.
А рак? С ним покончено?
Хиннерангийцы не успокоились. Они охотились за дефектными клетками по
всему телу Олфайри. Он увидел, что колонии раковых клеток обосновались в
его легких, почках, кишечнике. Он увидел, как смертельные раны наносятся
здоровым клеткам, превращая их в источник беды. Хиннерангийцы потрудились
на славу. Они очистили тело Олфайри. Они удалили ему аппендикс и подлечили
печень, чтобы она до конца дней справлялась с белым миланским. Потом его
послали на отдых.
Он дышал воздухом Хиннеранга и наблюдал за четырьмя лунами, пляшущими
словно газели на небе незнакомых созвездий. Тысячу раз в день он