"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

взглянул на происходящее под различными углами, ища способы убедить ее,
успокоить мягкими искренними словами. Никаких способов. Вообще никаких. Я
построил в уме дюжину пробных диалогов и все они заканчивались тем, что
Тони умоляла меня уйти из ее жизни. Итак, конец. Она сидела неподвижно, с
удрученным видом, лицо ее потемнело, рот исказила боль, ее блестящая
улыбка угасла. Она словно постарела лет на двадцать. Ее странная,
экзотическая красота восточной принцессы улетучилась. Внезапно она стала
мне еще ближе в своем переживании, чем когда-либо. Пылающая от страдания,
живая от муки. Но я не мог уже достать ее.
- Хорошо, - спокойно сказал я. - Ты тоже прости меня.
Все кончено, сделано. Легко, быстро, без предупреждений. Пуля,
свистящая в воздухе, граната, предательски вкатившаяся в палатку, кирпич,
падающий с мирного неба. Все сделано. Снова один. Нет даже слез. Плакать?
Что мне оплакивать?
Боб Ларкин во время нашего короткого разговора тактично оставался в
холле. Когда я вышел, я снова получил от него мягкую печальную улыбку.
- Извините, что побеспокоил вас так поздно, - сказал я.
- Ничего. У вас с Тони очень плохо.
- Да. Очень.
Мы неопределенно посмотрели друг другу в лицо и он, шагнув ко мне, сжал
своими пальцами мое плечо, без слов говоря: соберись, возьми себя в руки.
Он был так открыт, что я неожиданно нырнул в его мысли и увидел его
простоту, доброту и печаль. Ко мне пробился еще один образ: он и рыдающая,
уничтоженная Тони прошлой ночью. Они лежат рядом, обнаженные, на его
современной круглой кровати, ее голова покоится на его мускулистой,
волосатой груди, его руки ласкают бледные, тяжелые шары ее грудей. Тело ее
дрожит от желания. Его безвольное, поникшее мужское естество пытается
предложить ей "утомительный" секс. Его нежный дух воюет с самим собой,
затопленный жалостью и любовью к ней, но неприязненно ощущающей ее
женственность, ее грудь, эту щель, ее мягкость. "Ты не должен, Боб, - все
твердит она, - ты не должен, ты правда не должен". Но он говорит, что
хочет, что пора уже это сделать, они знают друг друга много лет, это тебя
взбодрит, Тони, и все же мужчине нужно какое-то разнообразие, верно? Его
сердце стремится к ней, но тело отказывает, и их любовь, когда это
все-таки случается, поспешна, взволнована, словно какая-то возня,
заканчивающаяся слезами, дрожью, разочарованием и, наконец, смехом и
триумфом сквозь боль. Он поцелуями вытирает ее слезы. Она от всей души
благодарит его за усилия. Они засыпают рядышком, словно дети. Как
воспитанно и нежно. Бедная моя Тони. Прощай. Прощай.
- Я рад, что она пришла к вам, - говорю я.
Он провожает меня до лифта. Что мне оплакивать?
- Если она оправится, я уверен, она вам позвонит, - уверяет он. Я
крепко пожимаю его руку и улыбаюсь своей лучшей улыбкой. Прощай.



19

Вот и моя пещера. Двенадцатиэтажные дома на Мраморном холме на углу
Бродвея и 228-й улицы, первоначально построенные для людей со средним