"Роберт Сильверберг. Пассажиры" - читать интересную книгу автора

РОБЕРТ СИЛЬВЕРБЕРГ

ПАССАЖИРЫ


От меня теперь остались одни куски.
Пласты памяти оторвались и уплывают, как дрейфующие айсберги. Это
всегда так, как только Пассажир оставляет тебя. Никогда не знаешь, что
проделывает твое тело, отнятое у тебя. Нам остаются лишь тянущиеся следы,
оттиски...
Как песок, налипающий на выброшенную волной бутылку.
Как боль в ампутированной ноге.
Я встаю. Я собираюсь. Волосы всклокочены: я их причесываю. Лицо отекшее
от слишком короткого сна. Во рту кислятина. Он что, дерьмо ел моим ртом,
Пассажир мой? Мог.
Они все могут.
Уже утро.
Серое, неясное утро. Я смотрю на него, потом вздрогнув, затемняю окно и
тогда оказываюсь лицом к лицу с серым, тусклым стеклом. Моя комната в
беспорядке. Была ли здесь женщина? В пепельницах полно. Покопавшись в
окурках, нахожу несколько в помаде. Была.
Я трогаю простыню. Еще теплая - чужим теплом. Обе подушки смяты. Итак,
она исчезла, и мой Пассажир исчез, и я один.
Как долго это будет?..
Я поднял трубку и набрал Центральный: - Какое сегодня число?
Безразличный женский голос компьютера отвечает:
- Пятница четвертого декабря.
- Время?
- Девять пятьдесят одна, восточного стандартного времени.
- Прогноз?
- Предполагается повышение температуры от тридцати до тридцати восьми.
В настоящее время - тридцать один градус. Ветер северный, шестнадцать миль в
час. Вероятность осадков невелика.
- Что посоветуете при похмелье?
- Диета или лекарство?
- Что угодно... - отвечают я.
С минуту компьютер пережевывает это. Затем решается на оба варианта и
включает мою кухню. Кран выдает порцию холодного томатного сока. Шипит
яичница. Из аптечки выдвигается флакончик розоватой жидкости. Центральный
компьютер всегда так заботлив. Интересно, а в него Пассажиры влезают? Что
они при этом испытывают? Уж конечно, куда восхитительнее присвоить миллион
разумов компьютера, чем торчать неделю в ненадежной, разболтанной душе
изношенного человеческого существа!..
Четвертого декабря, сказал Центральный. Значит, Пассажир не слезал с
меня трое суток.
Я выпиваю розовую дрянь и наудачу пытаюсь покопаться в памяти, как в
нагноившейся ране.
Утро вторника я помню. Работа шла плохо. Ни одна программа не шла
правильно. Управляющий раздражался: Пассажиры трижды за пять недель седлали
его, и в результате его сектор в совершенном развале, а рождественские