"Клиффорд Саймак. Когда в доме одиноко" - читать интересную книгу автора

не было. Верхняя часть туловища кончалась утолщением, как стебель цветком,
хотя тело существа вовсе не было стеблем. А вокруг этого утолщения росла
бахрома щупалец, которые извивались, точно черви в консервной банке. И
тут-то Моуз чуть было не вскочил и не бросился наутек.
Но он выдержал.
Моуз сидел на корточках, уставившись на эту безликость с бахромой из
червей; он похолодел, страх сковал его и вызвал приступ тошноты, а когда
ему почудилось, что жалобный вой издают черви, на душе у него стало еще
муторнее.
Моуз был упрям. Упрям и ко многому равнодушен. Но только не к
страдающему живому существу.
Наконец пересилив себя, он поднял существо на руки и удивился, как
мало оно весит. Меньше, чем трехмесячный поросенок, прикинул Моуз.
С существом на руках он стал взбираться по лесной тропинке на холм к
дому, и ему показалось, что дурной запах стал слабее. Моузу уже не было
так страшно, как поначалу, и холод больше не сковывал его тела.
Потому что существо немного успокоилось и выло теперь потише. И хотя
Моуз не был в этом уверен, иногда ему казалось, будто оно прижимается к
нему, как прижимается к взрослому испуганный и голодный ребенок, когда тот
берет его на руки.
Старый Моуз вышел к постройкам и немного постоял во дворе, соображая,
куда ему отнести существо - в дом или сарай. Ясно, что сарай - самое
подходящее для него место, ведь существо - не человек; даже в собаке, или
кошке, или больном ягненке больше человеческого, чем в нем.
Однако колебался Моуз недолго. Он внес существо в дом и положил в
кухне около плиты на то подобие ложа, которое называл кроватью. Он
аккуратно и бережно распрямил его, накрыл грязным одеялом и, подойдя к
плите, принялся раздувать огонь.
Потом он придвинул к кровати стул и начал внимательно, с глубоким
интересом разглядывать свою находку. Существо уже почти утихло и с виду
казалось много спокойнее, чем в лесу. Моуз с такой нежностью укутал его
одеялом, что и сам удивился. Он призадумался над тем, какие из его
припасов могут сгодиться существу в пищу; впрочем, даже если бы он и знал
это, неизвестно, как бы ему удалось покормить существо, ведь у того, судя
по всему, не было рта.
- Тебе не о чем беспокоиться, - вслух сказал он. - Раз уж я принес
тебя в дом, все обойдется. Хоть я и не больно смыслю, как тебе помочь, но
все, что мне по силам, я для тебя сделаю.
День уже клонился к вечеру, и, выглянув в окно, он увидел, что
коровы, которых он недавно искал, вернулись домой сами.
- Пора мне коров доить, да еще кое-что поделать по хозяйству, -
сказал он существу, лежавшему на кровати. - Но я отлучусь ненадолго.
Чтобы в кухне стало теплее, Старый Моуз подбросил в плиту дров, еще
раз заботливо поправил одеяло, взял ведра для молока и пошел в сарай.
Он покормил овец, свиней и лошадь и подоил коров. Собрал яйца и запер
курятник. Накачал бак воды.
После этого он вернулся в дом.
Уже стемнело, и Моуз зажег стоявшую на столе керосиновую лампу,
потому как был против электричества. Он даже отказался подписать контракт,
когда периферийная электрическая компания проводила здесь линию, и многие