"Клиффорд Саймак. Призрак модели "Т"" - читать интересную книгу автора

близкий, - и он отпрянул в сторону, чтобы машина его не задела.
Она не задела его, а подъехала и остановилась - самая настоящая, в
натуральную величину, казалось бы, ничего непривычного. Но правая передняя
дверца (другой впереди и не было - слева дверцы не полагалось)
распахнулась. Распахнулась сама собой - ведь машина пришла пустой, открыть
дверцу никто не мог. Впрочем, это его тоже не особенно удивило: насколько
помнилось, ни один владелец модели "Т" не додумался, как удержать эту
дверцу закрытой. Там же всего одна незатейливая защелка, и при каждом
толчке (а уж толчков хватало - таковы были в те времена дороги, и покрышки
были жесткие, и подвеска) проклятая дверца распахивалась без промедления.
Только на этот раз - после стольких-то лет - дверца распахнулась
как-то особенно. Она вроде бы приглашала войти: машина остановилась мягко,
и дверца не отвалилась, а открылась плавно, торжественно, как бы зазывая
человека в салон.
И он забрался внутрь, присел на правое сиденье, и как только оказался
в салоне, дверца сама собой закрылась, а машина тронулась. Он хотел было
перебраться за руль - там же не было шофера, а дорога впереди изгибалась и
надо было помочь машине одолеть поворот. Но прежде чем он успел
передвинуться и положить руки на баранку, машина принялась поворачивать
сама и так точно, будто кто-то управлял ею. Он застыл в недоумении и даже
не пытался больше прикоснуться к рулю. Машина справилась с поворотом без
колебаний, а за поворотом начинался крутой затяжной подъем, и мотор
взревел во всю мощь, набирая скорость перед подъемом.
"И самое-то странное, - сказал он себе, все еще готовясь взяться за
баранку и все еще не трогая ее, - что не было здесь никогда ни поворота,
ни подъема..." Он знал эту дорогу назубок, она бежала прямо почти три
мили, пока не выводила на другую дорогу вдоль реки, и на протяжении всех
трех миль не изгибалась и не петляла, не говоря уж о том, что не
поднималась ни на какие холмы. А вот сегодня поворот был, и подъем на холм
тоже был: машина пыжилась изо всех сил, но надорвалась и сбавила ход, и ей
волей-неволей пришлось переключиться на низшую передачу.
Мало-помалу он решился сесть прямо, а потом и отодвинулся от руля
вправо. Стало очевидным, что данная модель "Т" по ведомым только ей
причинам не нуждается в шофере, а может, даже чувствует себя лучше без
шофера. Казалось, она прекрасно знает, куда ехать, и приходилось
признаться, что она знает больше, чем он. Местность, хотя и смутно
знакомая, была определенно не той, что окружала городок Уиллоу Бенд. Тут
вокруг поднимались холмы, изрезанные оврагами, а Уиллоу Бенд расположен на
ровных и просторных заливных лугах у реки, где ни холмика, ни овражка не
сыщешь, пока не доберешься до конца равнины, до замыкающих ее отдаленных
скал.
Он сдернул с головы кепку и предоставил ветру трепать волосы, и ветер
занялся этим не мешкая - кузов был с откидным верхом, и верх откинут.
Машина вползла на вершину холма и устремилась вниз, старательно вписываясь
в изгибы дороги, петляющей по склонам. И едва дорога пошла вниз, зажигание
каким-то образом выключилось: в точности так, вспомнилось, поступал и он
сам, когда имел свою собственную модель "Т". Цилиндры хлопали и хлюпали
вхолостую, а двигатель остывал.
Машина одолела очередной резкий поворот над глубокой черной лощиной,
сбегающей куда-то вниз меж холмов, и он уловил свежий сладкий запах