"Клиффорд Д. Саймак. Поколение, достигшее цели" - читать интересную книгу автораденьгами - никто сказать не мог. Говорили, что это просто их название, как
Корабль было название Корабля, а звезды назывались звездами. Луиза и Ирма сидели в углу и слушали старую, почти совсем заигранную пластинку. Резкий, сдавленный женский голос пел на весь зал: Мой любимый к звездам уплыл, Он не скоро вернется назад... Джон вошел, и Джордж поднял глаза от доски. - Мы тебя искали. - Я ходил гулять, - ответил Джон. - Далеко - на центральные этажи. Там все наоборот. Теперь они наверху, а не внутри. Всю дорогу приходится подниматься. - Звезды весь день не двигались, - заметил Джордж. Джо повернулся к нему и сказал: - Они больше не будут двигаться. Так сказано. Это - начало Конца. - А что такое Конец? - спросил Джон. - Не знаю, - ответил Джо и вернулся к игре. Конец, подумал Джон. И никто из них не знает, что такое Конец, так же как они не знают, что такое Корабль, или деньги, или звезды. - Сегодня мы собираемся, - сказал Джордж. Джон кивнул. Он так и думал, что все соберутся. Соберутся, чтобы почувствовать облегчение, уют и безопасность. Будут снова рассказывать Миф и молиться перед Картиной. "А я? - спросил он себя. - А я?" Он резко повернулся и вышел в коридор. Лучше бы не было никакого Письма и никакой Книги, потому что тогда он был бы одним из них, а не одиночкой, мучительно думающим, где же правда - в Мифе или в Письме? Он отыскал свою каюту и вошел. Мэри лежала на кровати, подложив под голову подушки; тускло светила лампа. - Я прогуливался, - сказал Джон. - Ты прогулял обед, - заметила Мэри. - Вот он. Он увидел обед на столе, придвинул стул и сел. - Спасибо. Мэри зевнула. - День был утомительный, - сказала она. - Все так возбуждены. Сегодня собираемся. На обед были протеиновые дрожжи, шпинат с горохом, толстый кусок хлеба и миска супа с грибами и травами. И бутылочка воды, строго отмеренной. Наклонившись над миской, он хлебал суп. - Ты совсем не волнуешься, дорогой. Не так, как все. Он поднял голову и посмотрел на нее. Вдруг он подумал: а что, если сказать ей? Но тут же отогнал эту мысль, боясь, что в своем стремлении поделиться с кем-нибудь он в конце концов расскажет ей все. Нужно следить за собой, подумал он. Если он расскажет, то это будет объявлено ересью, отрицанием Мифа и Легенды. И тогда она, как и другие, отшатнется от него и он увидит в ее глазах отвращение. Сам он - дело другое: почти всю жизнь он прожил на грани ереси, с того самого дня, как отец сказал ему про Книгу. Потому что сама Книга уже была ересью. - Я думаю, - сказал он, и она спросила: - О чем тут думать? И конечно, это была правда. Думать было не о чем. Все объяснено, все в порядке. Миф говорил о Начале Начал и о Начале Конца. И думать не о чем, |
|
|