"Клиффорд Д. Саймак. Поколение, достигшее цели" - читать интересную книгу автора

деньгами - никто сказать не мог. Говорили, что это просто их название, как
Корабль было название Корабля, а звезды назывались звездами. Луиза и Ирма
сидели в углу и слушали старую, почти совсем заигранную пластинку. Резкий,
сдавленный женский голос пел на весь зал:
Мой любимый к звездам уплыл,
Он не скоро вернется назад... Джон вошел, и Джордж поднял глаза от
доски. - Мы тебя искали. - Я ходил гулять, - ответил Джон. - Далеко - на
центральные этажи. Там все наоборот. Теперь они наверху, а не внутри. Всю
дорогу приходится подниматься.
- Звезды весь день не двигались, - заметил Джордж.
Джо повернулся к нему и сказал:
- Они больше не будут двигаться. Так сказано. Это - начало Конца.
- А что такое Конец? - спросил Джон.
- Не знаю, - ответил Джо и вернулся к игре.
Конец, подумал Джон. И никто из них не знает, что такое Конец, так же
как они не знают, что такое Корабль, или деньги, или звезды.
- Сегодня мы собираемся, - сказал Джордж.
Джон кивнул. Он так и думал, что все соберутся. Соберутся, чтобы
почувствовать облегчение, уют и безопасность. Будут снова рассказывать Миф
и молиться перед Картиной. "А я? - спросил он себя. - А я?"
Он резко повернулся и вышел в коридор. Лучше бы не было никакого
Письма и никакой Книги, потому что тогда он был бы одним из них, а не
одиночкой, мучительно думающим, где же правда - в Мифе или в Письме?
Он отыскал свою каюту и вошел. Мэри лежала на кровати, подложив под
голову подушки; тускло светила лампа.
- Наконец-то, - произнесла она.
- Я прогуливался, - сказал Джон.
- Ты прогулял обед, - заметила Мэри. - Вот он.
Он увидел обед на столе, придвинул стул и сел.
- Спасибо.
Мэри зевнула.
- День был утомительный, - сказала она. - Все так возбуждены. Сегодня
собираемся.
На обед были протеиновые дрожжи, шпинат с горохом, толстый кусок
хлеба и миска супа с грибами и травами. И бутылочка воды, строго
отмеренной. Наклонившись над миской, он хлебал суп.
- Ты совсем не волнуешься, дорогой. Не так, как все.
Он поднял голову и посмотрел на нее. Вдруг он подумал: а что, если
сказать ей? Но тут же отогнал эту мысль, боясь, что в своем стремлении
поделиться с кем-нибудь он в конце концов расскажет ей все. Нужно следить
за собой, подумал он. Если он расскажет, то это будет объявлено ересью,
отрицанием Мифа и Легенды. И тогда она, как и другие, отшатнется от него и
он увидит в ее глазах отвращение.
Сам он - дело другое: почти всю жизнь он прожил на грани ереси, с
того самого дня, как отец сказал ему про Книгу. Потому что сама Книга уже
была ересью.
- Я думаю, - сказал он, и она спросила:
- О чем тут думать?
И конечно, это была правда. Думать было не о чем. Все объяснено, все
в порядке. Миф говорил о Начале Начал и о Начале Конца. И думать не о чем,