"Морис Симашко. Искупление дабира (требует вычитки)" - читать интересную книгу автора

принюхаться к выдыхаемому эмиром воздуху, и старый казий пошатнулся от
богопротивного запаха. У Кудан-эмира отобрали оружие и заперли в подполье
при цитадели--кухандизе. На другой день его выпустили, но весь Хорасан уже
знал об унижении мерв-ского шихне.
Предстояло по этому поводу долгое и трудное объяснение. Кудан-эмиром,
как стало известно, сразу же была послана пространная жалоба в Исфаган.
Однако приезд султанского дома в Мерв на поклонение могилам отцов ожидался
лишь к концу лета, когда хотя бы ночи станут прохладными в Хорасане. И он,
Великий Вазир, продолжал заниматься тем важным делом, из-за которого оставил
столицу и приехал сюда в самое жаркое время года. Ядовитая паутина опутала
мир, и нити ее прощупывались здесь, в Мерве...
Но Величайший Султан неожиданно прибьы в Мерв в середине лета со всем
своим домом, и это показало, что ничто уже не может противостоять
неукротимым стремлениям Тюрчанки. Прискакавшие на два дня раньше хаджиб Дома
и главный евнух Шахар-хадим со своими людьми привели в порядок подземную
дворцовую сардобу с водой, наладили выделку льда, промыли листья в
загородном саду, спустили в хаузы лодки для гуляния. Султан, как в юные
годы, посветлел лицом, увидев его, своего учителя и вазира. Явная радость
встречи читалась в его зеленых глазах. Но в ту же минуту Малик-шах
беспокойно посмотрел по сторонам...
Все происходило потом, как много раз до этого. Передать слова
неудовольствия Величайшего Султана своему вазиру явились два носящих
однозначный титул:
великий туграи Маджд ал-Мульк и воинский казначей-ариз Шараф ал-Мульк.
С ними были доверенные люди Дома -- надимы и личный хаджиб ' султана -- эмир
1 Хаджиб-- ответственный за определенную сторону придворной жизни
208


Йяльберды. Туграи поцеловал львиную печать, которую сам и накладывал,
надломил ее с двух сторон и развернул султанское послание. Как и положено, в
нем не назывались имена и конкретное деяние. Но уже не в одном Хорасане, а
во многих местах державы, от Дамаска до Хорезма, говорили о ссоре любимого
султанского гула-ма и мервского раиса, приходившегося внуком самому вазиру.
Все ждали, чем это закончится...
Великий туграи умел читать. Голос его не повышался и не понижался,
глаза смотрели в текст, но зрачки не бегали от одного края листа до другого.
Настоящий сановник должен дословно помнить послание султана, какой бы длины
оно ни бьшо. Впрочем, и сам он, кому было адресовано это послание, еще с
вечера знал его наизусть.
"Если ты являешься соучастником со мной в царстве и если твоя рука
наравне с моей участвует в правлении, то у этого есть основание..."
Соучастником в царстве... Неистовый Алп-Арслан, предчувствуя раннюю
смерть, самолично просил его не оставлять без поддержки и наставления своего
порывистого наследника. Одиннадцать лет было тогда этому укоряющему его
сейчас султану. Алп-Арслан надел на голову мальчика зубчатую корону, посадил
его в свое седло и прошел перед войском, ведя в поводу коня. Клятву верности
сыну взял он с эмиров и хутбу -- упоминание его имени рядом с именем бога --
потребовал читать в пятничной молитве в Багдаде. А после этого подвел
нынешнего султана к нему. "Когда я уйду из этого мира, он будет тебе отцом!"