"Жорж Сименон. Мегрэ " - читать интересную книгу автора

- Но он же не обратил на меня внимания.
- Я тебя не об этом прошу. Просто хорошенько запоминай все, что он
скажет.
- А теперь, с вашего позволения, мне надо заняться хозяйством, -
объявила Фернанда, повязывая голову косынкой.
Они пожали друг другу руки. Спускаясь по лестнице, Мегрэ не
подозревал, что сегодня же ночью на Монмартре состоится облава и что
главной целью агентов явится "Табак", и Фернанду они увезут в
предвариловку.
Зато это знал Кажо.
- Мой долг - указать вам с полдюжины женщин, не соблюдающих
установленный порядок, - распинался он в эту минуту перед начальником
отдела охраны нравственности.
Первой угодить в полицейский фургон предстояло Фернанде.


Глава 4

Когда в номер постучали, Мегрэ, только что приведший себя в порядок,
вытирал бритву. Было девять утра.
Он проснулся еще в восемь, но - что с ним случалось редко - долго
лежал в постели, разглядывая косые лучи солнца и прислушиваясь к городским
шумам.
- Войдите! - крикнул он, одним глотком допив кофе, стывший на дне
чашки.
В номере послышались шаги Филиппа. Потом он заглянул в ванную.
- Доброе утро, малыш!
- Доброе утро, дядя!
Уже по голосу Мегрэ понял: дело плохо. Он застегнул рубашку и повернул
голову к племяннику, у которого набрякли веки, а крылья носа опухли, как у
заплаканного ребенка.
- Что случилось?
- Меня берут под стражу.
Филипп произнес это таким тоном и с таким видом, с каким мог бы
объявить: "Через пять минут меня расстреляют".
Одновременно с этим заявлением он протянул дяде газету, где Мегрэ,
продолжая одеваться, прочел:
"Хотя инспектор Филипп Лауэр отрицает свою вину, следователь Гастамбид
решил, кажется, взять его под стражу сегодня же утром".
- "Эксельсиор" поместил мою фотографию на первой полосе, - трагически
добавил Филипп.
Дядя промолчал - говорить было, собственно, нечего. Со спущенными
подтяжками, в шлепанцах, бывший комиссар расхаживал по залитому солнцем
номеру, отыскивая трубку, табак и, наконец, спички.
- Заходил утром на службу?
- Нет, я прямо с улицы Дам. Пил кофе с рогаликом на бульваре Батиньоль
и прочел газету.
Утро было неповторимое. Воздух свежий, солнце яркое, парижская
сутолока напряженная и бурная, как неистовый танец. Мегрэ приоткрыл окно, и
комната запульсировала в унисон с набережными, между которыми, слепя глаза,