"Жорж Сименон. Пассажир "Полярной лилии"" - читать интересную книгу автора

вас интересует Эрнст Эриксен, сразу предупреждаю - он испарился. Исчез
и прячется неизвестно где, хотя проезд оплатил и багаж его в каюте.
Стюард! Проводите пассажира в одну из свободных кают. Туда и будете
подавать еду господину... Вольфу. Так, не правда ли? - добавил он,
обращаясь к человеку в пальто.
На вахту Петерсен заступил в шесть утра, и ему давно полагалось бы
спать. Он вернулся к себе, лег на койку, но не смог отключиться и по-
прежнему чутко прислушивался к шагам в коридоре.
Услышал, между прочим, как вернулись в свои каюты Эвйен и
бритоголовый. Но хотя было уже за полночь, дверь пассажирки все еще не
открылась. Капитан звонком вызвал стюарда.
- Все легли?
- Нет, не все. Дама...
- Все еще раскладывает пасьянс?
- Виноват, она прогуливается по палубе.
- С кем?
- С господином Вринсом.
- Он что, посмел подсесть к ней в салоне?
- Нет, был у себя в каюте. Она сама попросила меня позвать его.
Капитан тяжело повернулся на койке и пробормотал что-то невнятное
по адресу стюарда; тот постоял немного и вышел.

2. Необычный пассажир

На другой день первый пассажир появился на палубе в девять утра,
когда капитан давно уже нес вахту.
Было воскресенье. В принципе, оно на "Полярной лилии" ничем не
отличалось от будней. И все-таки нечто неуловимое в атмосфере,
царившей на судне, делало этот день непохожим на остальные.
Под утро температура воздуха упала до нуля и даже чуть ниже. Когда
неумытый и небритый Петерсен натягивал перед вахтой кожанку, воздух
был еще пропитан чем-то вроде дождевой пыли.
С наступлением дня она превратилась в иней, и солнце вскоре
растопило покрывавший палубу слой крошечных белых крупинок.
Странное солнце! Слепит, а не греет, хуже того, не веселит. Дул
холодный ветерок, и вода посверкивала резко, как белая жесть.
"Полярная лилия", огибая Данию, шла довольно мористо - берега было
не видно.
Первым проснувшимся пассажиром оказался молодой человек в очках. Он
был в брюках гольф и пуловере, пиджак нес под мышкой.
"Арнольд Шутрингер, инженер, Мангейм", - прочел Петерсен: он
захватил с собой в рубку пассажирский список.
Ознакомившись, так сказать, с местностью, Шутрингер облюбовал бак,
положил пиджак на кабестан и занялся утренней гимнастикой -
неторопливо, заинтересованно, с упорством.
Очки он снял, и глаза у него оказались обычного размера. Очевидно,
такими большими они выглядели из-за сильной кривизны стекол.
Капитан был один на мостике. Позади него, за стеклом рубки, положив
руки на медное колесо штурвала и не отрывая взгляд от компаса, стоял
рулевой.