"Жорж Сименон. Четыре дня бедного человека" - читать интересную книгу автора

Что ж, здесь это случается часто.
Жермена дала ему знак наклониться и зашептала на ухо:
- Скажи несколько слов мадмуазель Трюдель. К ней никто не приходит, а
она так мила со мной. В следующий раз принеси ей какой-нибудь гостинец -
апельсинчик или конфет. Ты только не беспокойся, Франсуа. Я ни капельки не
боюсь. Спроси мадмуазель Трюдель. Это же седьмая операция за год. Все будет
хорошо, вот увидишь. Завтра в десять за мной придут, а в двенадцать я уже
снова буду здесь. Там и вырезать-то почти нечего. - Голос Жермены с трудом
пробивался сквозь туман, окутывавший Франсуа. Эти ее слова тоже были частью
ритуала. - Надеюсь, служанкой вы довольны?
Не верит она и в служанку. Жермена упомянула о ней, вероятнее всего,
для м-ль Трюдель. А может, потому, что так же, как он, ждет звонка. Они
существуют в разных мирах. Тем не менее за одиннадцать месяцев он не
пропустил ни одного свидания: вечером в четверг приходит один, по
воскресеньям с сыном, а продолжительность воскресных посещений два часа.
Возможно, этой операции она не выдержит. Сперва Франсуа объяснили, что
именно будут оперировать, и он приходил в ужас, слушая перечисление
органов, которые необходимо у нее вырезать. Но теперь врачи не дают себе
труда объяснять. Все слишком усложнилось. Создается ощущение, что она стала
принадлежностью больницы. Может быть, на ней проводят какие-нибудь
эксперименты? Но если ей суждено умереть, пусть уж лучше это произойдет,
когда она будет под наркозом.
- Ты просто позвони в полдень и спроси у старшей сестры, как дела.
- Нет, я приду.
- Зачем, Франсуа? Ты еще слишком мало работаешь у господина Магена,
чтобы отпрашиваться.
Нет, он все равно будет завтра сидеть в вестибюле у справочного
окошка, как всякий раз, когда ей делают операцию.
- Будь внимателен, когда переходишь улицу. Ты такой рассеянный... Ах,
мадмуазель Трюдель, если бы вы знали, какой он рассеянный!
На сегодня, похоже, все. К концу Франсуа уже переминался с ноги на
ногу; как обычно, весь час он простоял в позе, смахивающей на ту, какую
когда-то принимал в церкви, держа обеими руками шляпу перед собой. Жермена
всякий раз предлагала:
- Положи шляпу мне в ноги...
Но он не клал: кто-то сказал ему, что это приносит несчастье. Нет, он
не был суеверен - все получалось чисто машинально. В коридоре гулко
разнесся первый звонок, возвещающий, что посетителям осталось ровно пять
минут. Жермена торопила:
- Ступай, Франсуа, ступай. Сестры не любят, когда родственники сидят
до последней минуты.
Оба испытывали облегчение. Да, когда он наклонится поцеловать ее в
лоб, надо будет поостеречься, чтобы она не почувствовала запаха. Он ведь
поклялся ей, что со спиртным покончено. Только стоило ли? Она ведь все
равно не поверила.
- Держись, Франсуа!
Уходя, он догадался улыбнуться м-ль Трюдель. По коридору старался идти
неторопливо, чтобы не выглядело так, словно он убегает, отбыв неприятную
повинность.
Его уже не трогали ни больничный запах, ни больные, которыми битком