"Жорж Сименон. Четыре дня бедного человека" - читать интересную книгу автора

В дверях домов стояли люди, из распахнутых окон доносилось радио, в
некоторых комнатах уже горел свет, но неяркий, похожий на отблески солнца.
Франсуа нравится брести в толпе по улице Гэте, где уже загорелись рекламы.
Там на углу есть небольшой бар "У Пополя", а в нем у телефонной кабинки
столик, который Франсуа считает чуть ли не своим. Он вошел туда, сел,
привалясь спиной к светло-зеленой стене, и заказал стопку виноградной
водки.
На той стороне толпа вливается в ярко освещенный зев кинотеатра.
Прохожие едят мороженое. Тротуар здесь неширокий, и Франсуа хорошо видны
лица пассажиров в проезжающих автобусах. С недавнего времени у всего
появился легкий привкус пыли, лета и пота: стоит жара, и окна в домах на
ночь оставляют открытыми.
Ее нет. Есть только две другие - крупная блондинка, которую Франсуа
мысленно окрестил Фельдфебелем, и малышка с внешностью служанки; она очень
неумело мажется и вряд ли даже совершеннолетняя. Все это очень смахивает на
балет. Сквозь стекло, на котором он видит наоборот буквы, слагающиеся в
фамилию "Пополь", Франсуа наблюдает, как девушки идут по тротуару навстречу
друг другу. Идут неторопливо, помахивая сумочками. Сойдясь, обмениваются,
нет, не улыбками, скорей - гримасами. Гримаса служаночки означает: "Бедные
мои ноги". Вот она улыбнулась прохожему, остановилась, пожала плечами и
пошла дальше, чтобы у магазина мужских рубашек сделать разворот, а в это
время Фельдфебель на другом конце дистанции на миг замерла в темноте
поперечной улицы. Там есть гостиница: тусклая лампочка над дверью, справа
окошечко портье, запах линолеума.
Может быть, третья сейчас в гостинице с клиентом?
Франсуа нравится представлять ее с клиентом. И еще ему нравится, как
она с безразличным видом входит в бар и, прежде чем облокотиться на стойку,
бросает быстрый взгляд на Франсуа, а потом произносит: "Пополь, мятной с
минералкой!"
- Виноградной водки! - постучав монетой по мраморной столешнице,
крикнул Франсуа.
Нет, он ничуть не пьян. Он никогда не перебирает. Он четко знает
границу, до какой позволит себе дойти, - когда туман сгущается настолько,
что и люди, и вещи выглядят такими, как ему хочется.
Бездумно глядя в окно, он поднес стопку к губам и вдруг застыл, в
горле у него пересохло. На улице прилип лицом к витрине мальчик, он стучит
ладонями по стеклу, и этот мальчик - его сын! Франсуа вскочил, рванулся к
двери, но, вспомнив, что не заплатил, возвратился к стойке. На углу, где
девицы столковываются с клиентами, Боб подал ему руку.
- К нам кто-то пришел, - сообщил он.
- Кто?
- Он не сказал, как его звать. Пришел с полчаса назад и спросил, твой
ли я сын.
- Почему ты не подождал меня дома?
- Не знаю. Я испугался.
У Франсуа Лекуэна вертелся на языке совсем другой вопрос; но он не
осмелился его задать. Их дом находится метрах в двухстах, однако Франсуа ни
разу не заходил к Пополю днем. Бобу полагается ложиться спать в восемь.
Возвращаясь домой, отец всякий раз заставал сына в постели, и когда
наклонялся поцеловать, впечатление у него было, что мальчик спит. При этом