"Жорж Сименон. Игроки из Гран-Кафе" - читать интересную книгу автора

- Ты вернулся слишком поздно...
- Я играл в жаке... {jacques - настольная игра с костями и фишками} -
признался он.
- В "Гран-Кафе"?
- Нет, в "Коммерс"... С новым мясником...
- Почему ты никогда ничего мне не рассказываешь?
- Потому!
- И теперь ничего не скажешь?
- Нет!
Этим летом они решили отправиться в Савойю, в которой особо ничего не
увидели, так как госпожа Мегрэ была плохим ходоком.

*4

Это было три года спустя, в то же время, когда начали цвести лилии.
Мегрэ, в сабо, пересаживал молодой салат-латук, когда его жена открыла
почтовый ящик и достала похоронное извещение.
- Смотри-ка! Она все-таки умерла... - сказала она.
- Кто?
- Женщина из "Гран-Кафе"... Госпожа Урбен... Молочница говорила, что в
течение трех месяцев она не могла пить ничего, кроме молока... Надо бы,
чтобы ты засвидетельствовал свое почтение...
В тот же вечер Мегрэ отправился в похоронную контору и несколько минут
постоял в холодном зале, в одном из углов которого шмыгала носом Анжель.
Два дня спустя все пошли на кладбище, и чета Мегрэ вернулась оттуда
рука об руку; погода была прекрасная и не оставляла места для черных
мыслей.
- Это напоминает мне один из плохих моментов моей жизни... - начал он
внезапно, хотя его никто не спрашивал.
Госпожа Мегрэ на этот раз предусмотрительно промолчала, и они
продолжили прогулку, сойдя с дороги, чтобы пройтись по берегу Луары.
- Не знаю, вспоминаешь ли ты мясника... Я знал все, с первых
мгновений, и даже, наверное, с момента, когда только объявили новость...
Конечно, то, что я знал, я не мог никому сказать... Это был вопрос чести,
чести перед лицом смерти...
Госпожа Мегрэ машинально обрывала лепестки маргаритки, держа ее в
руке, как на картине какого-то художника, имя которого Мегрэ позабыл. Они
медленно шли, раздвигая высокие травы. Брюки бывшего комиссара были усыпаны
репейниками.
- Что меня поразило, так это болезненная настойчивость, с которой
мясник рассказывал нам о том, что у него с собой много денег... Как большая
часть торговцев из провинции, он трясся над своим портмоне... Оно было у
него просто огромным, набитым в основном мелкими, грязными купюрами и
лежало в кармане брюк. Я хорошо помню жест, которым он доставал его, каждый
раз приподнимая фартук...
Однако этим вечером он всем постарался показать, что его бумажник
набит крупными купюрами... Но удивительная вещь, у меня сложилось
впечатление, что, хотя сверху пачки торчал тысячефранковый банкнот, внизу
была всего лишь обычная бумага...
И этот визит к нотариусу...