"Жорж Сименон. Неизвестные в доме" - читать интересную книгу автора

бессознательно.
- Я уверен, что по лестнице только что спустился какой-то человек.
Раз дверь внизу не хлопнула, значит, он укрылся где-нибудь в темноте.
- Интересно, чем здесь может поживиться вор. Разве что старыми
книгами.
Николь была выше отца, такая же ширококостная, даже, пожалуй, полная,
ее густые белокурые волосы отдавали рыжиной, а желтые, как часто бывает
у рыжих, глаза казались особенно светлыми.
Она шла за отцом без всякой охоты, но и без страха, такая же хмурая,
как и ее родитель.
- Я ничего больше не слышу, - сказал Лурса.
Взглянув на Николь, он подумал, что, может быть, молодой человек как
раз приходил к дочери, и снова чуть было не повернул к себе в кабинет.
Но, случайно подняв голову к лестничной клетке, он заметил наверху
расплывчатое пятно света.
- На третьем этаже горит лампочка.
- А может быть, это Фина?
Он бросил на дочь тяжелый презрительный взгляд. Что делать Фине в
полночь в этой части дома, куда складывали всякую рухлядь? К тому же
Фина отчаянная трусиха; когда Лурса уезжал из дома, она заявляла, что
будет ночевать в комнате Николь, и действительно перетаскивала туда свою
раскладушку.
Он неторопливо поднимался со ступеньки на ступеньку, догадываясь, что
это их ночное путешествие неприятно дочери. Впервые за долгие годы он
отступил от своего обычного, жестко ограниченного маршрута.
Сейчас он словно проникал в неведомый ему мир и усиленно
принюхивался, потому что чем выше он поднимался, тем явственнее
становился запах пороха.
Коридор на третьем этаже был совсем узкий. В незапамятные времена,
лет тридцать тому назад, в коридоре второго этажа сменили ковры и старый
ковер расстелили здесь. Вдоль стен шли полки, плотно забитые книгами без
переплетов, журналами, сборниками, разрозненными комплектами газет.
Николь все так же невозмутимо шла за отцом.
- Вы же видите, здесь никого нет! Она не прибавила: "Вы опять выпили
лишнего". Но невысказанный упрек явно читался в ее глазах.
- Кто-то ведь зажег здесь свет, - возразил он, указывая на горящую
электрическую лампочку. И, нагнувшись, добавил:
- И бросил незатушенную сигарету.
Сигарета, которую он подобрал с полу, уже прожгла красноватый ковер,
и в дырку виднелись нитки основы.
Он шумно вздохнул, потому что подъем дался ему нелегко, нерешительно
шагнул вперед, все еще прикидывая в уме, не разумнее ли вернуться к себе
в кабинет.
С третьим этажом у него были связаны воспоминания детства-тогда все
три комнаты, расположенные по левой стороне коридора, занимала прислуга.
В первой с краю жила Эва, горничная, предмет его тайных воздыханий,
которую он как-то вечером застал с шофером в весьма недвусмысленной и
надолго запомнившейся ему позе.
Заднюю комнату занимал Эзеб, садовник, и к нему Лурса мальчишкой
ходил мастерить силки для воробьев.