"Жорж Сименон. Премьер-министр (Президент)" - читать интересную книгу автора

Малат действительно был в Дакаре. Потом в бордоской тюрьме, где
отбывал наказание за подделку чеков. Он написал на тюремном бланке:
"Забавная штука жизнь! Один становится министром, другой -
каторжником".
Слово "каторжник" звучало преувеличением, но зато драматично.
"И все же я пойду на твои похороны".
Звание председателя Совета министров не внушало Малату ни малейшей
робости, именно с того времени он начал звонить в особняк Матиньон,
выдавая себя то за политического деятеля, то за какое-нибудь известное
лицо.
- Говорит Ксавье... Ну, как тебе живется? Каково быть государственным
деятелем? Знаешь, это все равно не помешает мне пойти на твои...
Линию все еще не исправили, теперь керосиновая лампа горела и у
Миллеран. Круги неяркого света в полумраке комнаты напоминали дни
далекого детства и родной дом в Эвре. Премьер-министру даже показалось,
что пахнуло вдруг тем особенным запахом, который приносил с собой его
отец, городской врач, когда возвращался домой. От него пахло камфарой и
карболкой. И красным вином.
- Позвоните по телефону, узнайте, как с повреждением...
Миллеран попыталась соединиться и через минуту сообщила:
- Телефон тоже не действует. Показалась Габриэла и доложила:
- Пожалуйте к столу, господин Премьер-министр.
- Сейчас иду.
Он не чувствовал за собой никакой вины перед Малатом. И если за
что-то сердился на себя, так лишь за то, что угроза его старого
однокашника, бесспорно, производила на него впечатление. Он, который ни
во что не верил, кроме как в человеческое достоинство (хотя и не мог
определить, в чем оно заключается), а также в свободу - во всяком
случае, в определенную свободу мысли, дошел теперь до того, что чуть ли
не приписывал Ксавье Малату некую сверхъестественную силу.
Сын типографщика из Эвре в течение сорока с лишним лет вел настолько
неправедный образ жизни, что ему давно полагалось покоиться в могиле.
Каждый год он ложился на более или менее продолжительный срок в
какую-нибудь больницу. Как-то раз у него даже признали туберкулез и
отправили в горный санаторий, где больные умирали еженедельно, а он
вернулся оттуда выздоровевшим.
Он перенес три или четыре операции, из которых две последние были
вызваны раком горла, и вот, как бы завершая круг земного существования,
он снова оказался на том же месте, откуда ушел, - в Эвре, по-видимому
решив окончить свои дни в родном городе.
- Миллеран!
- Да, господин Премьер-министр.
- Завтра позвоните в больницу в Эвре и попросите, чтобы вам зачитали
историю болезни некоего Ксавье Малата.
Подобные поручения она исполняла не раз и поэтому ни о чем не
спросила. За окном послышался шум мотора: это Эмиль подводил
"роллс-ройс" к стене дома. Черный автомобиль со старомодными колесами
прослужил более двадцати лет и, как многие предметы, находившиеся здесь,
стал в некотором роде частью личности Премьер-министра. Этот
"роллс-ройс" от имени жителей английской столицы преподнес ему когда-то