"Жорж Сименон. Премьер-министр (Президент)" - читать интересную книгу автора

приметный клочок бумаги, а иногда книга, задвинутая чуть-чуть поглубже,
чем остальные.
Утром он делал обход, как рыболов, проверяющий свои верши, и ни при
каких обстоятельствах не позволял кому бы то ни было заходить в комнаты
раньше себя. Уборка начиналась только после того, как он вставал, но не
с помощью пылесоса, потому что не переносил его шума, а половой щеткой и
метелкой из перьев.
Почему они раньше всего обратили внимание на Сен-Симона? Однажды
утром он заметил, что томик его мемуаров стоит вровень с другими
книгами, между тем как накануне он задвинул его на полсантиметра вглубь.
Не полицейские же агенты, живущие в таверне Бенувиля, догадались, что
всю жизнь он читает на ночь мемуары Сен-Симона!
Массивный фолиант Овидия в толстом кожаном переплете, представлявший
собой идеальный тайник, тоже привлек чье-то внимание. Затем, несколькими
неделями позже, у кого-то вызвали интерес альбомы с репродукциями
картин, которые хранились большей частью в картонных футлярах.
Поиски начались приблизительно с того дня, как он поведал одному
иностранному журналисту, что пишет мемуары.
- Но, господин Премьер-министр, ведь вы их уже опубликовали, и они
даже печатались в самом популярном журнале нашей страны.
В тот день он был в прекрасном настроении. Этот журналист ему
нравился. Премьер-министра забавляло, что он сообщает ему сенсационную
новость хотя бы для того, чтобы позлить тех журналистов, которых всегда
терпеть не мог.
Он возразил:
- Напечатаны лишь мои официальные мемуары.
- Значит, в них вы сказали не всю правду?
- Может быть, и не всю...
- А теперь скажете? В самом деле?
Тогда он еще не был в этом уверен. Его слова были скорее шуткой.
Однако он действительно начал делать заметки о событиях, к которым был
причастен и о некоторых побочных обстоятельствах которых знал лишь один.
Это стало для него как бы тайной игрой, и даже теперь он иногда
усмехался про себя, размышляя над тем, кто же в конце концов найдет эти
заметки и каким образом это произойдет. Их уже искали. Но пока что не в
нужном месте.
Вся пресса не замедлила, конечно, опубликовать его слова по поводу
"секретных записных книжек", как их окрестили, и журналисты стали
гораздо чаще наведываться в Эберг. Все они задавали ему один и тот же
вопрос:
- Вы намерены напечатать эти документы при жизни? А может быть, они,
подобно дневникам братьев Гонкур, увидят свет лишь спустя несколько лет
после вашей смерти? Вы разоблачаете закулисную сторону современной
политики как внутренней, так и внешней? Пишете ли вы также и об
иностранных государственных деятелях, с которыми были знакомы?
Он отделывался уклончивыми ответами. Заинтересовались этими
пресловутыми мемуарами не только журналисты, но и кое-какие важные лица,
в том числе два генерала, которых он не видел много лет, но которые в то
лето как бы случайно оказались на нормандском побережье и почли своим
долгом навестить его.