"Жорж Сименон. Маленький портной и шляпник" - читать интересную книгу автора

что ему пора выпить стакан белого вина, что организм, давно к этому
привыкший, настойчиво требует свое.
И организм господина Лаббе тоже нуждался в этом. То был и его час. И
словно в подтверждение видно было, как шляпник что-то говорит своему рыжему
приказчику Альфреду, натягивает на себя тяжелое пальто с бархатным
воротником.
Маленький портной спрыгнул со стола, схватил пиджак, повязал галстук и
спустился по винтовой лестнице, крикнул куда-то в сторону.
- Я вернусь через пятнадцать минут.
Это было неправдой. Он всегда задерживался на полчаса, частенько на
час, но уже многие годы неизменно возвещал, что возвратится через пятнадцать
минут.
Надевая плащ, забытый и не востребованный каким-то клиентом, он услышал
звон, донесшийся от дверей напротив. Господин Лаббе, подняв воротник, сунув
руки в карманы, направился к площади Гамбетта держась вплотную к домам.
В свою очередь звякнул колокольчик и у двери маленького портного
Кашудас устремился навстречу хлестнувшему его по щекам дождю, приотстав
метров на десять от своего уважаемого соседа. На улице, где газовые фонари
стояли вдалеке друг от друга и приходилось то и дело окунаться в черную
тьму, они были совершенно одни.
Кашудас мог бы, сделав несколько быстрых шагов, догнать шляпника. Они
были знакомы. Они здоровались, когда им случалось одновременно открывать
ставни. Они говорили друг с другом в "Кафе де ла Пэ", где окажутся оба через
несколько минут.
Тем не менее между ними существовали иерархические различия. Господин
Лаббе был господином Лаббе, а Кашудас - просто Кашудасом. Итак, этот
последний шел за шляпником, и ему было уже спокойней если бы на него сейчас
напали, достаточно было крикнуть, чтобы призвать на помощь соседа.
А если шляпник удерет со всех ног? При мысли об этом у Кашудаса мурашки
побежали по спине. Страх перед темными углами, перед кривыми улочками,
удобными для засады, заставил его шагать по самой середине улицы.
Впрочем, идти надо было всего несколько минут. Конец улицы де Премонтре
- и вот уже площадь с ее огнями, больше прохожих, несмотря на непогоду, и
обычно стоящий на своем посту полицейский.
Оба мужчины, один за другим, повернули налево. Третий дом - это и есть
"Кафе де ла Пэ" с его двумя ярко освещенными широкими окнами, с его
успокаивающим теплом, завсегдатаями на привычных местах и официантом
Фирменом, наблюдающим, как они играют в карты.
Господин Лаббе снял пальто, отряхнул. Фирмен, забрав его у шляпника,
повесил на вешалку. Кашудас вошел следом, но свой плащ повесил сам. И это не
имело значения. Это было естественно. Ведь он всего-навсего Кашудас.
Игроки и те, кто следил за игрой, пожали шляпнику руку, и он уселся
позади доктора. Кашудаса они поприветствовали кивком или вообще не
поздоровались. Он нашел место у самой печки, и скоро от его брюк пошел пар.
Вот из-за этих самых испаряющих влагу брюк маленький портной и сделал
свое открытие. Он довольно долго смотрел на них, размышляя о том, что ткань
не лучшего качества и брюки сядут. Затем он взглянул на брюки господина
Лаббе глазом портного, чтобы убедиться, что они из лучшего материала. Ибо
господин Лаббе одевался, разумеется, не у Кашудаса. Никто из тех, кто имели
обыкновение приходить сюда в четыре пополудни и были гражданами именитыми,