"Жорж Сименон. Бедняков не убивают..." - читать интересную книгу автора

на стол, сидел за завтраком, он все еще продолжал думать о
ней. И мадам Мегрэ, видя, что муж чем-то озабочен, под
конец вовсе умолкла.
Но, подавая фрукты, она все же не выдержала и
проговорила:
- Скажи, разве, по-твоему, это не отвратительно, когда
человек...
Еще бы! Но ведь мадам Мегрэ не знала Жюльетту. Она не
видела квартиры на улице Де-Дам.
Коротенькая фраза была у него уже на кончике языка,
где-то рядом со словами жены.
"Скажи, разве это не отвратительно..."
Еще усилие. Одно небольшое усилие. Но озаряющая молния
так и не вспыхнула. Он бросил салфетку на стол, набил
трубку, налил себе рюмку кальвадоса и присел у окна -
отдохнуть перед тем, как отправится снова на набережную
Орфевр.

III. След рыболова с удочкой

В тот же день в шесть часов вечера Мегрэ и Люка выходили
из такси далеко за Аустерлицким мостом на Привокзальной
набережной. С ними был какой-то похожий на бродягу,
обтрепанный, хромой человечек.
И тут наконец Мегрэ осенило, и коротенькая фраза, которую
он так долго и тщетно пытался припомнить, неожиданно всплыла
в его памяти: "Он не выносил шума".
Трамбле, этот бедняк, убитый в ту минуту, когда он в
нижнем белье сидел на краю постели и скреб свои больные
подошвы, Трамбле, живший на улице Де-Дам с пятью детьми,
озорниками и неслухами, и с женой, которая только и знала,
что ныть да жаловаться, - этот Трамбле не выносил шума.
Есть люди, которые не выносят определенных запахов,
другие боятся холода или жары. Мегрэ запомнился один
бракоразводный процесс: разводились супруги, прожившие
вместе не то двадцать шесть, не то двадцать семь лет.
Требуя расторжения брака, муж заявил суду:
- Я не могу привыкнуть к запаху моей жены.
А Трамбле не выносил шума. И потому, когда он в силу
каких-то пока еще неясных обстоятельств получил возможность
оставить работу в фирме "Куврэр и Бельшас" на шумной улице
Сантье, он устроил себе пристанище здесь, на одной из самых
пустынных набережных Парижа.
Это была тихая, широкая набережная. У причалов лениво
покачивались на воде ряды сонных барж. Вокруг все дышало
провинциальным покоем - и стоящие вдоль Сены маленькие
двухэтажные домики, среди которых случайно затесалось
несколько многоэтажных домов и бистро, где, казалось,
никогда не бывает посетителей, и дворы, где прохожий с
удивлением замечал копающихся в навозе кур.