"Жорж Сименон. А Фелиси-то здесь!" - читать интересную книгу автора

- Ворчал с утра до речера по всякому поводу... Никогда ничем не был
доволен... Возьмем, к примеру, историю с рюмками.
Он призывает своих партнеров в свидетели.
- Помните, сначала он стал утверждать: мол, у моих ликерных рюмок
слишком толстое дно, и сам достал с верхней полки буфета другую рюмку из
уже разбитого комплекта, которая ему больше понравилась. А когда стал пере-
ливать вино из одной рюмки в другую - взбесился, обнаружив, что вмести-
мость их совершенно одинаковая. "Но вы же сами выбрали эту рюмку", - ска-
зал я ему. И что же вы думаете, он купил в городе другую рюмку и принес ее
мне. Та вмещала на треть больше, чем мои. "Мне-то все равно, - возразил я.
- Если хотите, я налью вам в вашу рюмку, но и платить вам придется на пять
су больше". Целую неделю он сюда не показывался. Однажды вечером я вижу,
стоит в дверях. "Нальете в мою рюмку?" - "Если заплатите на пять су боль-
ше", - бросил я. И он снова ушел. Так продолжалось целый месяц. В конце
концов я уступил. Нам недоставало четвертого партнера в белот. Теперь вам
понятно, какая это свинья? Со служанкой он вел себя так же. Они грызлись с
утра до вечера. Издали слышно было, как они ссорились. Они по неделям друг
с другом не разговаривали... Думаю, последнее слово всегда оставалось за
ней, так как, с позволения сказать, она больше "нормандка", чем он... Ну да
бог с ними! А все же любопытно узнать, кто убил беднягу... Ведь человек Ла-
пи не злой... Просто такой характер... Не помню ни одной партии в карты,
чтобы он в какую-то минуту не стал кричать, дескать, его пытаются обжу-
лить...
- Часто он ездил в Париж? - немного погодя спросил комиссар.
- Можно сказать, совсем не ездил... Раз в четыре месяца за пенсией,
и то уезжал утром и возвращался в тот же день вечером.
- А Фелиси?
- Вы не знаете, ездила Фелиси в Париж? - спросил хозяин у присут-
ствующих.
Никто этого не знал. Зато часто видели, как она танцевала по воскре-
сеньям в прибрежном ресторанчике в Пуасси.
- Знаете, как он ее называл? Когда речь заходила о ней, старик всег-
да говорил: "Мой какаду". Она уж так забавно одевается, дальше некуда...
Видите ли, господин комиссар, наш друг Форрентен еще может обидеться, но я
говорю то, что думаю, - все жители Жанневиля в какой-то мере психи. Здесь
христианский дух не в особой чести... Здесь живут работяги, которые вкалы-
вали всю жизнь, мечтая на старости лет поселиться в деревенской тиши... Ну,
вот! Настает этот день... Они соблазняются многообещающими проспектами Фор-
рентена... Не возражай, Форрентен, всем известно, ты мастер золотить пилю-
лю... И вот они уже в раю земном. Но тутто оказывается: они подыхают от
скуки... за сто франков в час... Но слишком поздно... Их скромные денежки
вложены, и теперь они как могут должны развлекаться или хотя бы попытаться
поверить, что развлекаются... Иные затевают процессы из-за какой-нибудь
ветки, которая свешивается с соседнего участка к ним в сад, или из-за со-
седской собаки, которая пописала на их бегонии... Другие...
Мегрэ не спит, он даже поднимает руку, чтобы поднести рюмку к губам.
Но он размяк от жары, постепенно погружается в созданный его воображением
мир, и снова видит незастроенные улицы Жанневиля, юные деревца, дома, слов-
но составленные из детских кубиков, слишком ухоженные садики, фаянсовых жи-
вотных и стеклянные шары...