"Жорж Сименон. Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера." - читать интересную книгу автора

- Кровяную колбасу ели?
- Нет. А что?
- Престо так. Кончаю. Что-то случилось в Шестнадцатом.
На стене против него был изображен огромный план Парижа; маленькие
лампочки, вспыхивавшие на нем, обозначали полицейские участки. Как только
там получали сигнал тревоги, лампочка немедленно зажигалась, и Лекер
тотчас же вставлял вилку в соответствующее гнездо.
- Алло! Квартал Шаио? Машина вышла. Во всех двадцати округах Парижа, у
синего фонаря над входом в каждый комиссариат, стояли одна или несколько
машин, готовых выехать по первому же сигналу.
- Что у вас?
- Веронал.
По-видимому, женщина. Уже третья за ночь. Вторая жила в одном из
фешенебельных кварталов Пасси.
Лекер проставил еще один крестик в другой графе. Мамбер за своим столом
заполнял формуляры.
- Алло! Одеон? Что у вас стряслось? Угнали машину?
Это уже по части Мамбера. И тот, записав данные, снял трубку с другого
аппарата и продиктовал приметы машины Пьедебефу, телеграфисту, голос
которого доносился откуда-то сверху. С одиннадцати часов вечера это была
сорок восьмая по счету украденная машина.
А для большинства парижан эта рождественская ночь была совсем иной.
Сотни тысяч людей заполнили театры и кино. Тысячи других допоздна делали
покупки в больших магазинах, где продавцы, валясь с ног от усталости, все
еще суетились у почти опустевших полок. Тысячи и тысячи семей
рассаживались вокруг стола, уставленного праздничной снедью, где на
почетном месте красовалась жареная индюшка и непременно кровяная колбаса,
изготовленная, наверное, как и та, о которой рассказывал Соммер, по
семейному рецепту.
Разметавшись, спали в своих постелях дети, а родители бесшумно наряжали
елку, расставляя под ней подарки.
В ресторанах и в кабаре уже за неделю до сочельника были расписаны все
столики.
А вдоль Сены тянулся длинный хвост бродяг в ожидании дарового ужина,
который раздавала в эту праздничную ночь Армия Спасения.
Если бы не морозные узоры на окнах, дежурные и не знали бы, что на
дворе такая стужа. В просторном, залитом желтоватым светом зале
полицейской префектуры сейчас было тихо. Вот через два дня сюда снова
набьется самая разношерстная публика: то явится какой-нибудь иностранец за
видом на жительство, то придет кто-нибудь за правами на вождение машины,
за визами или за другими справками.
Внизу, во дворе, в машинах, готовых к экстренным вызовам, дремали
полицейские и водители. Но ничего особенного пока не произошло.
Крестики в записной книжке Лекера были весьма красноречивы. Даже не
удосужившись их пересчитать, он знал, что в графе, отведенной под
происшествия с пьяными, их около двухсот.
Но в эту рождественскую ночь полиция была снисходительна. Постовые
миролюбиво убеждали пьяных расходиться по домам, не поднимая шума. И
применяли силу только в тех случаях, когда какому-нибудь субъекту вино так
ударяло в голову, что он начинал бить посуду или приставать к посетителям.