"Жорж Сименон. Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера." - читать интересную книгу автора

совсем не то.
Просто случайное отравление газом в Восемнадцатом округе, на салом
верху Монмартра...
Только черные силуэты озябших прохожих, возвращавшихся с ранней мессы,
мелькали на улицах Парижа.


ГЛАВА II


Одно из самых отчетливых воспоминаний, сохранившихся у Андрэ Лекера о
своем детстве, - это неотступное чувство однообразия. Мир его в то время
ограничивался большой кухней их дома в Орлеане, на самой окраине города.
Зимой и летом сидел он там у открытых дверей, забранных решеткой, которую
отец смастерил как-то в воскресный день, чтобы Андрэ не мог забираться
один в сад, где весь день-деньской кудахтали куры и что-то грызли в своем
загоне кролики.
В половине девятого утра отец на велосипеде отправлялся на работу в
другой конец города на газовый завод. Мать принималась за хозяйство: по
заведенному раз и навсегда порядку поднималась в комнаты и клала тюфяки на
подоконники - проветривать.
Не успеешь оглянуться, как колокольчик торговца овощами, толкающего
перед собой тележку, извещает о том, что уже десять часов. Два раза в
неделю ровно в одиннадцать бородатый доктор приходил навещать его младшего
брата, который вечно болел. В его комнату Андрэ не разрешалось входить.
Вот и все. Больше ничего. Он едва успевал поиграть, выпить стакан
молока, как отец приходил завтракать.
Но отец-то за эти несколько часов должен был объездить несколько
кварталов города, собирая плату за газ, повстречаться с множеством разных
людей, о которых рассказывал потом за столом. А дома время почти не
двигалось.
Правда, после полудня часы бежали, пожалуй, быстрее - быть может,
благодаря дневному сну.
- Только я принялась за дела, а уже пора садиться за стол, - вздыхала
частенько мать.
Большая комната префектуры чем-то напоминала Лекеру детство, - может
быть, тем, что воздух здесь был каким-то застоявшимся, что всех служащих
сковывало оцепенение, а звонки и голоса доносились словно сквозь дрему.
Еще зажглось несколько лампочек, еще несколько крестиков занесено в
записную книжку - автобусом сбита машина на улице Клиньянкур, - и вот уже
опять звонят из комиссариата Жавель.
На сей раз у трубки не толстяк Жюль. Это инспектор Гонес, который
выезжал на место происшествия. Его успели перехватить и рассказать ему о
доме на улице Васко да Гама. Он сам отправился туда и вернулся очень
взволнованный.
- Это вы, Лекер?
В его голосе звучали странные нотки, результат дурного настроения или
излишней подозрительности.
- Скажите, как вы узнали об этом доме? Вы что, знакомы с матушкой Файе?
- Никогда не видел, но знаю ее.