"Жорж Сименон. Показания мальчика из церковного хора." - читать интересную книгу автора

ранний час.
Усатая старуха, приоткрыв дверной глазок и расспросив Мегрэ с
пристрастием, впустила его в квартиру, где приятно пахло свежим кофе.
- Пойду узнаю, сможет ли вас принять господин судья...
Весь дом занимал судья в отставке, живший па ренту. Жил он один, если
не считать служанки. В комнате, выходившей окнами на улицу-должно быть,
гостиной,- послышалось шушуканье, потом старуха вернулась и сердито
бросила:
- Входите... да ноги вытирайте, пожалуйста, вы ведь не в конюшне.
Нет, это не была гостиная, а довольно большая комната, смахивающая и на
спальню, и на рабочий кабинет, и на библиотеку, и, пожалуй, на сарай,
потому что здесь были свалены в кучу самые неожиданные предметы.
- Вы пришли за трупом? -с издевкой спросил кто-то, и комиссар даже
отпрянул.
Голос доносился со стороны камина - около него, в глубоком кресле,
сидел высохший старик. Ноги его были закутаны пледом.
- Снимайте пальто. Я очень люблю тепло, а вы здесь долго не вытерпите.
И в самом деле: старик держал каминные щипцы, которыми он орудовал,
умудряясь извлекать из поленьев яркое пламя.
- А я-то думал, что с моих времен полиция усовершенствовалась и
научилась остерегаться свидетельских показаний детей. Дети и девушки - вот
самые опасные свидетели, и когда я был судьей...
Он был одет в теплый халат, и, хоть в комнате было жарко, шея его была
обмотана широким шарфом.
- Итак, напротив моего дома, говорят, совершилось преступление. Не
правда ли?..
А вы, если не ошибаюсь, знаменитый комиссар Мегрэ, которого послали в
наш город для реорганизации оперативной группы? - проскрипел старикашка.
Весь он был какой-то озлобленный, неприятный, полный едкой иронии и
вдобавок вел себя крайне вызывающе.
- Итак, милейший комиссар, вы обвиняете меня в заговоре с убийцей, и я
с глубочайшим сожалением сообщаю вам, как я вчера уже сказал вашему
молодому инспектору, что вы на ложном пути. Вам, конечно, известно, что
старики спят мало, что есть даже люди, которые всю жизнь очень мало
спят... Так было с Эразмом[1] и с господином, известным под именем
Вольтер[2].
И он с явным удовольствием посмотрел на полки, забитые книгами и
поднимавшиеся до самого потолка.
- Так было со многими, да, впрочем, откуда вам знать... Короче говоря,
в течение последних пятнадцати лет я сплю ночью не больше трех часов и вот
уже десять лет с лишним, как ноги отказались служить мне... Впрочем, мне и
ходить-то некуда.
День и ночь торчу я в этой комнате, окна которой, как вы можете
убедиться, выходят прямо на улицу. С четырех часов утра я уже сижу в
кресле, с ясной головой, поверьте мне. Я мог бы даже показать вам книгу,
которую я вчера утром штудировал... Впрочем, речь в ней шла о греческом
философе, а это, полагаю, вас мало интересует. И если бы событие, вроде
того, о котором рассказывает вам мальчишка, наделенный весьма живым
воображением, произошло под моим окном, уверяю вас, я бы это заметил...
Ноги у меня, как я уже говорил, не те, что прежде... Но на слух я пока не