"Жорж Сименон. Кот" - читать интересную книгу автора

знал, что, стоит ему подняться, Маргарита заерзает в кресле. Она не хочет
бежать за ним по пятам. Она выжидает. Когда же она в свой черед
поднимется, испустив один из тех вздохов, которыми сопровождает каждое из
дневных дел, ей придется погасить свет в гостиной, зажечь в коридоре,
потом опять погасить и закрыть за собой несколько дверей. Все это
превратилось для них обоих в ритуал и было исполнено некоего таинственного
смысла.
На кухне Эмиль Буэн вытащил из кармана ключ и отпер буфет, стоявший
справа: всего на кухне было два буфета. Тот, что слева, из австралийской
сосны, стоял здесь с тех времен, когда был жив отец Маргариты. Белый
крашеный буфет, стоявший справа, принадлежал Буэну; его купили на бульваре
Барбес.
Эмиль достал из буфета отбивную, луковицу, три палочки вареного
цикория, остатки от завтрака, которые он сложил в миску. Еще он достал
бутылку красного вина, наполовину уже пустую, и налил себе стакан, а потом
полез за своим маслом - сливочным и растительным - и уксусом. Зажег газ,
растопил кусок масла, нарезал луковицу ломтиками и, когда лук стал
золотистым, бросил на сковородку отбивную.
В дверях показалась Маргарита, делая вид, что не замечает его, не
подозревает о его присутствии и даже не чувствует запаха лука, которого
терпеть не может. Она достала из кармашка на поясе ключ и тоже отперла
свой буфет.
Кухня была невелика. Большую часть ее занимал стол. Чтобы не
столкнуться, супругам приходилось двигаться с осторожностью. У них это
настолько вошло в привычку, что они почти никогда не задевали друг друга.
От скатертей они давно уже отказались и обходились клетчатой клеенкой,
лежавшей на кухонном столе.
У Маргариты тоже была своя бутылка, но не с вином, а с укрепляющим
лекарством, которое было в большой моде в начале века; отец поил ее этим
снадобьем в полдень и вечером, еще когда она была молоденькой анемичной
девушкой. На старомодной этикетке были изображены листья непонятно какого
растения; надпись вычурными буквами гласила: "Альпийское укрепляющее".
Маргарита налила себе ликерную рюмочку этого напитка и с наслаждением
пригубила.
Когда отбивная поджарилась, а овощи разогрелись, Эмиль выложил все на
тарелку и уселся с краю стола, поставив перед собой бутылку, хлеб, салат,
сыр и масло.
Притворяясь, что ей нет до него никакого дела, Маргарита разложила на
другом конце стола свой обед: ломтик ветчины, две холодные картофелины,
которые она, перед тем как положить в холодильник, завернула в фольгу и
два тоненьких кусочка хлеба.
Она отставала от мужа. Бывало, один из них садился за стол, когда
второй уже закончил трапезу. Но это не имело значения: все равно они друг
друга не замечали. Ели они молча, так же, как делали все остальное.
Буэн был уверен, что жена думает: "Два раза в день трескает мясо! И
еще нарочно лук жарит..."
Отчасти так оно и есть. Он любит лук, но не настолько, чтобы дня без
него не обойтись. Иногда, чтобы ее позлить, он готовил себе изысканные
блюда, над которыми приходилось колдовать час, а то и два. Для него это
имело большой смысл. Это доказывало, что он не теряет аппетита, что он