"Жорж Сименон. Исповедальня" - читать интересную книгу автора

- Зачем?
- Я тебя предупреждала: я рассказываю им все.
- Даже если тебя это не касается?
- Но это меня тоже касается.
Он становился все агрессивнее и, продолжая смотреть на корабли, вряд
ли действительно видел их.
- Как это?
- Во-первых, ты мой друг. По крайней мере так мне кажется.
- Что же теперь, рассказывать все твоим родителям?
- А во-вторых, здесь и моя вина. Если бы я, заметив твою мать, не
вскрикнула, ты и не увидел бы ее.
- Думаешь, так было бы лучше?
- Возможно. Для тебя.
- Но разве это не наша тайна?
- Об этом я как-то не подумала.
- И что сказали твои родители?
- Отец закрыл дверь - мы мешали ему работать.
- Тебе не кажется, что он закрыл ее из скромности?
- Возможно.
- Когда-то они дружили с моим отцом, и, если не ошибаюсь, отец до сих
пор высоко ценит его. Я почувствовал это, особенно у вас, глядя, как они
сидят друг против друга. А что думает твоя мать?
Франсина молчала, и он продолжал:
- Боишься обидеть меня? Поверь, что бы ты сейчас ни сказала, ничего
не изменится. Она знала, да?
- Кажется, да.
- Ты лишь убедила ее?
- Она знала.
- И другие тоже? Многие, да?
- В отличие от того, что ты можешь подумать, мама стала ее защищать.
- То есть?
- Она заметила, что люди почти всегда с удовольствием говорят о
других, особенно-плохое.
- А остальное? Дом на улице Вольтера?
- Я сказала маме, что после того, как мы с тобой расстались, ты туда
возвращался. Верно?
- Да. И еще раз на следующий день.
Она испугалась.
- Чтобы расспросить?
- Нет. Чтобы посмотреть.
Его вдруг охватило жгучее желание бросить ей вызов. А ведь он
поклялся себе никому, и уж тем более ей, не говорить об увиденном.
Он ухмыльнулся:
- Она пригласила меня.
- Кто?
- Мадам Жанна, та, что сдает меблированные комнаты. Она чем-то похожа
на мою бабушку, разве что ростом поменьше и помоложе. Так вот, она
пригласила меня прийти к ней с хорошенькой девушкой и даже дала адреса
нескольких баров, где их можно найти столько, сколько душе угодно.
На ходу, словно невзначай, она слегка коснулась его руки, и он уже