"Жорж Сименон. Исчезновение Одиль" - читать интересную книгу автора

липы". Сейчас осталась только одна; она была наполнена игрой света и тени,
пением птиц. Лишь несколько листьев начали желтеть.
Другая липа, посаженная, вероятно, его прадедом, давно засохла, и ее
заменили березами.
На этой узкой, расположенной под уклоном улице, где не могли
разъехаться две машины, невозможно было поверить, что находишься в самом
центре Лозанны.
Участок с домом окружала низкая каменная стена, и решетка ворот из
кованого железа никогда не закрывалась.
- Матильда, что на завтрак?
- Телячье сотэ с лапшой.
Он ел быстро, поглядывая то вправо, на липу, то на каменную ограду,
наполовину заросшую темным кустарником. Затем, с непокрытой головой, надев
только куртку из потертой замши, он направился к гаражу в глубине сада,
чтобы взять там свой мопед.
В восемь часов у него была лекция по социальной психологии, а в
десять занятия по статистике гуманитарных наук.
Своей специальностью он выбрал социологию и был на третьем, и
последнем курсе. Он надеялся затем сдать экзамены на кандидатскую степень.
В одиннадцать часов он покинул улицу Шарль-Вюилерме, где позади
собора в помещениях юридического факультета проводились занятия по
социальным наукам и психологии.
В столовой ничего не изменилось, разве что исчезли его и отцовская
чашки.
Прибор сестры был еще там.
Боб отворил дверь на кухню.
- Одиль не спускалась?
- Не видела и не слышала ее.
Сестра уподоблялась матери. По вечерам ей было никак не решиться лечь
спать. Даже когда она никуда не уходила из дома, Одиль допоздна
засиживалась в гостиной у телевизора или же читала все, что попадало ей
под руку, случалось, что и комиксы, хотя ей уже исполнилось восемнадцать,
- и укладывалась спать, лишь когда валилась с ног от усталости.
Их мать тоже читала, и обе они по утрам долго спали: приходилось
ждать их, чтобы сесть обедать. Отец, тот ложился спать рано, и сейчас уже
был наверху в своем кабинете и спокойно работал. С ним можно было
увидеться лишь за обеденным столом. Он сломал перегородку на третьем
этаже, превратив мансарды в одну просторную библиотеку, где после обеда
устраивал себе сиесту на старом малиновом диване.
- Тебе письмо. Я отнесла его наверх в комнату.
Заинтригованный, он поднялся по лестнице и толкнул дверь. Солнце
сменило место и теперь уже освещало другие стены. На своем рабочем столе
он нашел письмо и с изумлением узнал почерк сестры. Он распечатал его со
смутным беспокойством. Одиль всегда была непредсказуема, и от нее можно
было ожидать всего.
Судя по почтовому штемпелю, оно было опущено в ящик накануне вечером.
Однако накануне вечером Одиль не ужинала дома. Такое случалось часто.
Она приходила и уходила, ни перед кем не отчитываясь, нередко возвращалась
в три часа ночи.
Он пересек коридор, открыл дверь в комнату сестры. Постель была не