"Жорж Сименон. Колокола Бесетра" - читать интересную книгу автора

Мужчины обмениваются рукопожатием и молча смотрят друг на друга,
словно понимают один другого без слов или заранее прорепетировали эту
сцену. Затем Одуар, встав у изножия кровати, обращается к Рене:
- Вы успокоились, это прекрасно. Сейчас мы еще немного вас потревожим,
а потом вы крепко уснете.
Рене удивлен - к нему обращаются как к нормальному человеку. Но при
этом он не перестал быть для них пациентом. Молодая медсестра откидывает
одеяло, и он смущенно смотрит на свои обнаженные бедра, на судно между ног,
словно у старика, впавшего в маразм.
Сестра крепко придерживает его колено, которое начало было дрожать,
профессор Одуар берет шприц, но не тот, с длинной иглой, а поменьше, и
делает укол в ягодицу. Он ничего не ощущает. Это он тоже хотел бы им
сказать. Но не потому, что встревожился. Напротив, никогда еще он не
относился с таким безразличием к собственной жизни и теперь смотрит на них
троих так, словно их суетня его совершенно не интересует.
С ним что-то случилось, но что именно, он даже понятия не имеет. Не
помнит ни где, ни когда это произошло. Рене хмурит брови, вернее, полагает,
что хмурит, - теперь, когда выяснилось, что он не может говорить и
управлять своими членами, он уже ни в чем не уверен.
Двое мужчин молча стоят и ждут, наблюдая за ним, медсестра все еще
придерживает ему ногу, не отрывая глаз от наручных часов.
Что все это значит, сейчас не важно. Это должно было случиться.
Подобная уверенность приносит облегчение. А пока все. Больше не нужно об
этом думать.
И напрасно все они портят себе из-за него кровь.
Все явно дожидаются, когда он уснет. Почему? Его будут оперировать? Но
никакой боли не ощущается, тут явно что-то не то.
- Как ты - все в порядке?
Могра пытается смотреть как можно веселее, желая тем самым
отблагодарить Бессона д'Аргуле, медсестру и, наконец, этого самого Одуара,
к которому остальные относятся с нескрываемым почтением. Большая шишка,
должно быть, вроде Бессона, а может, и поважнее. Кто он по специальности?
Могра знает множество медицинских светил. Из чистого любопытства пытается
припомнить, но мысли его начинают расплываться, и ему кажется, что вдали
снова загудели колокола.
Последнее, что он успевает заметить, - это двое мужчин, которые
обмениваются взглядом, словно желая сказать: "Ну вот..."
Он не умер, а в залитой солнцем палате сидит Бессон д'Аргуле на месте
медсестры и курит сигарету. Профессор уже не во фраке, но и не в белом
халате. Это шестидесятилетний, но еще очень красивый человек, галантный,
изысканный, всегда со вкусом одетый.
- Как ты себя чувствуешь? Нет, говорить даже пока и не пытайся. Лежи
тихо. По твоему взгляду я вижу, что ты хорошо перенес удар.
Какой удар? И почему его друг Пьер считает нужным разговаривать с ним
вкрадчивым тоном, который обычно приберегает для больных?
- Я полагаю, ты ничего не помнишь?
Как ему хочется ответить: "Нет, помню!"
Он и впрямь внезапно вспомнил все: "Гран-Вефур", отдельный кабинет на
антресолях, у винтовой лестницы, где они все - сперва их было тринадцать,
теперь осталось десять, трое умерли - завтракали каждый первый вторник