"Жорж Сименон. Петерс латыш " - читать интересную книгу автора

терпение.
Наверное, он мог бы также почувствовать, что комиссара начинают грызть
сомнения.
Это было тем более похоже на правду, что в течение долгих часов,
проведенных в темноте перед экраном, где мелькали кадры, в которых Мегрэ и
разбираться-то не хотелось, комиссар не переставал думать о возможности
внезапного ареста.
Но он прекрасно знал, что его в этом случае ждет. Неопровержимых улик
никаких. Зато масса поводов для нападок на судебного следователя,
прокуратуру, даже на министров иностранных дел и юстиции!
Мегрэ шел, слегка сутулясь. Рана болела, а правая рука окончательно
утратила подвижность. А ведь врач ему настоятельно советовал:
- Если боль усилится, немедленно приходите. Значит, в рану попала
инфекция.
Ну и дальше что? Было ли у него время об этом думать?
- Полюбуйтесь на это! - заявила утром одна из обитательниц отеля
"Мажестик".
Боже мой, ну конечно! "Это" относилось к нему, полицейскому, который
пытается помешать крупным преступникам продолжать свои подвиги и старается
во что бы то ни стало отомстить за своего товарища, убитого в этом самом
отеле.
К человеку, которому не по карману английские портные и у которого нет
времени наведываться по утрам к маникюрше, к человеку, чья жена вот уже три
дня напрасно и безропотно готовит ему обед, ничего не зная о судьбе мужа.
К комиссару первого класса с жалованьем в две тысячи Двести франков в
месяц, который после того, как следствие будет закончено и убийцы займут
свое место за решеткой, Должен будет сесть перед листом бумаги и составить
список своих расходов, приложив к нему расписки и оправдательные документы,
а потом препираться по этому поводу с кассиром.
У Мегрэ не было ни машины, ни миллионов, ни армии сотрудников. И если
ему случалось привлечь на помощь себе одного-двух агентов, надо было
объясняться, зачем он это сделал.
Петерс Латыш, который шел в трех шагах впереди, расплачивался в бистро
стофранковой купюрой и не брал сдачи. Это либо мания, либо блеф! Вот он
зашел в магазин мужских рубашек - в шутку, конечно, - и провел там добрых
полчаса, выбирая себе двенадцать галстуков и три халата, кинул на прилавок
свою визитную карточку и направился к выходу в сопровождении спешащего за
ним безукоризненного продавца.
Конечно, рана начала гноиться. Временами все плечо пронзала острая
боль, и у Мегрэ мучительно ныла грудь, словно у него болел желудок.
Улица Мира, Вандомская площадь, предместье Сент-Оноре. Петерс Латыш не
думал возвращаться.
Вот наконец и отель "Мажестик", рассыльные, бросившиеся открывать
перед ним входную дверь.
- Шеф!
- Опять ты?
Из полутьмы нерешительно выступил Дюфур, он тревожно оглядывался
вокруг.
- Послушайте, она исчезла.
- Что ты мелешь?