"Жорж Сименон. Петерс латыш " - читать интересную книгу автора

Он увидел капли пота, выступившие на лице собеседника.
- Мы говорили о чемодане и письме, которое в нем было. Анна
Горскина...
- Анна здесь ни при чем...
- Простите... Я думал... Разве письмо не от нее?
- Послушайте...
Латыша трясло. Это бросалось в глаза. И это была не обычная
нервозность. Лицо его, все тело дергались, как от тика.
- Послушайте!..
- Слушаю, - проронил Мегрэ, повернувшись спиной к огню.
Рука его скользнула в карман. Чтобы вытащить оружие, ему понадобится
меньше секунды. Мегрэ улыбался, но за улыбкой скрывалось обостренное до
крайности внимание.
- Итак?.. Ведь я же вам сказал, что слушаю.
Но Латыш, схватив бутылку виски, процедил сквозь плотно сжатые зубы:
- Тем хуже.
Он налил себе полный стакан, осушил его залпом и посмотрел на
комиссара - взгляд его был мутный, как у Федора Юровича, на подбородке
блестела капля виски.

Глава 13
Два Петерса

Никогда Мегрэ не видел, чтобы человек пьянел так мгновенно. Правда, он
никогда не видел, чтобы кто-нибудь вылил залпом стакан виски, наполнил его
снова и снова выпил, налил и третий раз, потом потряс бутылкой и выцедил
последние капли шестидесятиградусного напитка.
Результат был потрясающий. Петерс Латыш побагровел, а через секунду
стал мертвенно бледен. На щеках, правда, еще алели красные пятна. Губы
стали бескровными. Держась за столик, он сделал несколько шагов и,
пошатываясь, промямлил с безразличием пьяницы:
- Вы этого хотели, не так ли?
Латыш издал непонятный смешок, в котором слышалось все: страх, ирония,
горечь, может быть, даже отчаяние.
Он опрокинул стул, на который хотел опереться, вытер влажный лоб:
- Заметьте, сами бы вы не разобрались. Это случайность.
Мегрэ не пошевелился. Ему было настолько не по себе от всего
происходящего, что он чуть было не заставил собеседника что-нибудь принять
или понюхать.
На его глазах происходило то же превращение, что и утром, только в
десять, в сто раз более страшное.
Совсем недавно он имел дело с утонченным интеллектуалом, который
обладал редкой силой воли и прекрасно владел собой.
Ученый, светский лев с безукоризненными манерами.
И прямо на глазах он превратился в комок нервов, в марионетку в руках
у безумного кукольника. Перед Мегрэ дергалось и гримасничало
мертвенно-бледное лицо с синюшными пятнами.
Латыш смеялся! Но, смеясь и продолжая бесцельно двигаться, он
постоянно прислушивался, наклонялся, словно хотел уловить некий шум внизу,
у себя под ногами.